Дорога через безмолвие - [7]

«На небе не было ни единого пятнышка, — вспоминал Стерт, — и ослепительно яркая луна безумно действовала на нервы. Спрятаться от ее света не представлялось возможным, и это оказалось одним из самых тяжких испытаний».

К апрелю жара немного спала и на горизонте стали набухать грозовые облака. Наконец 12 июля пошел дождь, пока робкий, мелкий, но через несколько дней уже лил как из ведра. Теперь приходилось мириться с наводнениями, ночным холодом и даже заморозками, зато можно было двинуться в путь. Жизнь возвращалась на истомленную землю — вновь появились лебеди, утки и другие перелетные птицы. Стерту пришлось отослать часть людей домой в Аделаиду; сам он с оставшимися направился дальше на северо-запад. В месте, названном им Форт-Грей, неподалеку от северо-западной границы Нового Южного Уэльса, он устроил еще один базовый лагерь, где и оставил почти всех членов экспедиции. Дальше Стерт пошел лишь с одним молодым спутником по имени Джон Харрис-Брауни. С собой они взяли провизии на пятнадцать недель. Путешественники достигли реки, названной Стертом Стшелецки-Крик[3], и продолжали путь на север, пока не оказались в странной местности, где лошадиные копыта высекали искры из твердых как кремень камней и не оставляли следов. Со всех сторон громоздились «крутые почти непроходимые песчаные дюны огненно-красного цвета». Эта песчаная гряда, продолжает Стерт, «похожа на застывшие морские волны, поднимавшиеся посреди гигантской равнины, где, кроме полоски низких деревцев далеко на северо-востоке и единственного сверкающего на солнце скального выступа, ничто не нарушает убийственной монотонности…»

Стерт нарек эту местность Каменной пустыней. За ней ему все еще мнился «приморский край», куда он стремился всей душой; пока же путники видели перед собой только дюны. В конце августа, добравшись до точки на 25° ю. ш. и 139° в. д., Стерт потерял надежду найти море в этой стороне. Земля вновь стала высыхать и трескаться — иногда буквально разверзаясь огромными щелями, издалека доносились взрывы, словно где-то у горизонта палили пушки. Стерт решил, что это воспламенялись «газовые эманации»; на самом же деле это из-за резкого перепада дневных и ночных температур от скал с треском откалывались каменные глыбы. 8 сентября они повернули обратно. «Поверьте, — писал Стерт, — у меня были самые серьезные причины для возвращения, иначе я ни за что бы не отступил. Трудно себе представить, сколь мучителен этот маршрут».

Назад они пробивались сквозь красные дюны, между которыми лежали похожие на белые глиняные чаши влеи[4]; на небе не появилось ни единого облачка, это был край контрастных цветов — красного, белого, синего. Стерт очень переживал неудачу, хотя, строго говоря, ее вполне можно назвать «полупобедой»: пусть путешественникам и не удалось добраться до центра континента, они прошли дальше, чем кто-либо до них. К концу седьмой недели, покрыв около 900 миль, путешественники появились в Форт-Грее; и лошади и люди к тому времени превратились в сущие скелеты.

Стоял уже октябрь 1845 года, экспедиция была отрезана от внешнего мира четырнадцать месяцев. Но Стерт не хотел возвращаться в Аделаиду. Надо сказать, что всех австралийских первопроходцев охватывала какая-то маниакальная страсть: они отчаянно стремились вперед, наперекор стихиям, не имея четко определенной Цели; они шли до тех пор, пока хватало сил, и лишь достигнув предела физических возможностей, поворачивали назад.

После короткого отдыха, верней передышки, Стерт вновь выступил на север, на сей раз вместе с картографом Макдауелом Стюартом и еще двумя спутниками по фамилии Мак и Морган. Они двинулись верхом, взяв с собой четырех вьючных лошадей, рассчитывая пробыть в пути несколько месяцев. Базовый лагерь Форт-Грей оставили на попечении Харриса-Брауни; Стерт наказал ему покинуть место только в случае нехватки воды или серьезной болезни кого-либо. Тогда ему надлежало вложить записку с указанием маршрута движения в бутылку и зарыть ее под условленным деревом. Харрис-Брауни был преданным другом Стерта и всячески противился своей новой роли, но руководитель оставался непреклонен.

9 октября маленькая группа скрылась в скрэбе[5]. В воздухе уже чувствовалось приближение дождей. В день они преодолевали по 30 миль и более, отклоняясь к востоку от предыдущего маршрута, пересекли русло Стшелецки-Крик и оказались на песчаной равнине. Впереди на фоне далеких холмов они заметили вдруг лес эвкалиптов. Лошади сами понесли их к деревьям, за которыми открылась «местность, напоминающая ухоженный парк на берегах волшебного водоема, густо населенного пернатой дичью». На завтрак путешественники подстрелили трех уток. Подкрепившись, они двинулись дальше на север и в полумиле увидели еще один водоем «шире и красивее предыдущего… с зеркальной водной гладью». Ширина его была метров двести, а крутые берега, густо заросшие эвкалиптами, поднимались на пять-шесть метров. Аборигены выжгли пожухлую прошлогоднюю траву, и кое-где уже успели появиться молодые побеги. Вода отражала зелень и казалась изумрудной. Стерт намеревался остановиться здесь на дневку, но разразившаяся гроза изменила планы — грешно было не воспользоваться дождем, и он решил продолжить путь на север.