Дорога через безмолвие - [41]

«Доктор Беклер, — записывает Райт в дневнике, — известил меня, что видит туземцев, подкрадывавшихся к костру. Мы со Смитом пошли прогонять их и подоспели как раз вовремя — некоторые уже размахивали бумерангами; один, запустив руку в палатку Перселла, схватил корзинку с лекарствами. Тем не менее они не решались затеять бой и, когда мы со Смитом навели на них ружья, удалились, не проявляя больше агрессивности. Во время этой сцены умирающий Стоун проявил поразительное бесстрашие — он приподнялся на постели и нацелил свой револьвер. Около двух часов пополудни, сразу же после ухода туземцев, Стоун позвал меня и, взяв за руку, сказал:,Я умираю». Он произнес еще несколько слов, повторяя, что не может дышать, и просил облить его холодной водой. Через десять минут он отвернулся и умер».

Два дня спустя скончался Перселл, и аборигены вновь появились в лагере: «Целая толпа сгрудилась вокруг могилы Стоуна; вели они себя вызывающе. Один держал в руке дохлую крысу, и, произнеся несколько заклинаний, презрительно швырнул ее в нашу сторону. Мы сделали вид, что не обращаем внимания. Тогда они начали брать пригоршни земли с могилы и бросать их вверх, после чего приволокли колья и стали втыкать и. к вокруг могилы Стоуна наподобие ограды нашего лагеря, явно давая понять, что нас всех ждет судьба умерших».

События достигли кульминации 27 апреля: «Около одиннадцати утра, встревоженные криками и улюлюканьем туземцев, мы повскакали с мест и быстро перенесли все вещи на территорию лагеря за ограду. Темнокожие, числом около пятидесяти, двигались по направлению к нам с запада; они не прятались, а, напротив, шли прямо по открытой равнине. На сей раз, судя по раскраске тел и невиданному доселе количеству копий, у меня, не оставалось сомнений в их намерениях. Большинство имели несколько полос: одна, темно-красная, спускалась от шеи до середины груди, а другие пересекали ее под прямым углом. Когда до лагеря оставалось метров сто, они ускорили шаг, а затем побежали, подбадривая друг друга воинственными криками и размахивая копьями… Все мои попытки остановить их жестами ни к чему не привели, и, когда они оказались совсем близко, я приказал стрелять. Выстрелы заставили их броситься врассыпную, но потом они снова собрались метрах в пятистах от лагеря. Я еще раз выстрелил, прогнав их окончательно. Как только все было кончено, мы навестили г-на Беккера в его палатке; он находился в беспамятстве и никак не реагировал на происходящее».

Райт не указывает число убитых и раненых аборигенов. Мы видим, что схема событий практически во всех конфликтах белых пришельцев с коренным населением выглядит одинаково: аборигены предупреждают европейцев о том, что данная территория занята, затем с помощью ритуальных действий пытаются заставить их уйти; в ответ белые открывают огонь…

Ряд эпизодов в истории похода тылового отряда трудно объяснить. В частности, малопонятно, почему цинга поразила так много людей. В случае с Беккером, которому перевалило за пятьдесят, можно допустить, что он не смог противостоять болезни, но Стоун и Перселл, присоединившиеся к отряду в Менинди, проработали много дет на австралийских пастбищах, для них жизнь в глубинке с ее тяжким климатом, скверной водой, бедной витаминами пищей и свирепой жарой была делом привычным. Им не раз уже приходилось хаживать по этим пустынным местам, и нынешний поход протяженностью 200 миль был не тяжелее других; тем не менее они не выдержали — даже находясь под присмотром опытного врача.

Впоследствии, составляя медицинский отчет об экспедиции, доктор Беклер описал картину угасания человека в центральных районах Австралии: больной неподвижно лежит весь день в перегретой палатке, окруженный мертвой тишиной, не в силах произнести ни слова, по крохам расходует отведенную порцию воды; мухи облепляют его лицо, а по ночам атакуют комары. Вылечить цингу ничего не стоит, но для этого нужны свежие овощи и фрукты; больной молча лежит, и с каждым днем его медленно покидает воля к жизни.

Все это так, и возразить тут нечего; тем не менее создается впечатление, что люди погибали один за другим не только из-за недостатка витаминов. Они умирали так, словно участвовали в театральной трагедии Елизаветинской эпохи, где с второстепенными персонажами быстро разделываются, чтобы они не мешали основному действию. Конечно, времена тогда были не в пример нынешним да и экспедиция — всегда дело нелегкое; подряжаясь в поход, люди не могли не знать о предстоящих тяготах. И все же во всей этой драме есть какое-то необъяснимое бездушие, даже жестокость по отношению друг к другу. Еще на пути к Менинди Берк замечает о Беккере: «Первые два дня едва не прикончили беднягу Б. Думаю, долго он не протянет». При возвращении с залива спутники Грея сочли его симулянтом. Стоун, а затем Перселл просто «умерли» — вот и весь комментарий. Кто знает, не удалось ли бы им выжить, прояви окружающие чуть больше заботы и внимания к первым симптомам надвигающейся болезни? Не лучше ли было держаться теснее, а не действовать по принципу «каждый за себя и к черту отстающих»?