— Что ты подразумеваешь под словом «пропала»?
— Именно это. Она исчезла.
— Когда?
— Позавчера.
— Ты обращался в полицию?
— Я не могу это сделать, так как в этом случае все таблоиды набросятся на меня. Стоун, мне просто необходима твоя помощь.
— Вэнс, будет гораздо лучше, если ты обратишься в полицию. Тут нет ничего, что я мог бы сделать.
— У тебя не было от нее вестей?
— Я получил письмо с месяц тому назад; из него я заключил, что она очень счастлива.
— Она и вправду была очень счастлива. Но тут вдруг исчезла без всяких объяснений.
— Вэнс, я не знаю, чем я могу помочь.
— Ты можешь отыскать ее, Стоун. Если кто-то и может, то это ты. Я хочу, чтобы ты приехал сюда.
— Вэнс, правда…
— Реактивный самолет студии «Центурион» сейчас находится в аэропорту Тетерборо, возле Атлантик Авиэйшен и ожидает тебя. Утром ты мог бы быть здесь.
— Вэнс, я высоко ценю твою уверенность во мне, но…
— Стоун, Аррингтон беременна.
Стоун почувствовал, как будто его ударили под дых.
— Стоун?
— Вэнс, я буду в Тетерборо через час.
— В аэропорту Санта Моника тебя будет ожидать машина.
— Вэнс, напиши подробно обо всем, что может нам пригодится. Нам нужно о многом переговорить.
— Хорошо. И спасибо тебе.
— Пока меня не за что благодарить, — сказал Стоун и повесил трубку. Он возвратился к столику. — Ты угощаешь обедом, Дино, — сказал он. — Я улетаю в Лос-Анджелес.
— Зачем? — спросил Дино.
— Я расскажу позже, — сказал Стоун.
— Передай Аррингтон от меня привет, — сказала Элейн, глядя на него поверх очков.
— Непременно, Элейн. — Он погладил ее по щеке, вышел из ресторана и стал искать такси.
Таксист, бывший житель индийского субконтинента, недавно прибывший в Соединенные Штаты и с трудом изъяснявшийся по-английски, заблудился в Нью-Джерси. Когда Стоун, пользуясь языком знаков, показал ему дорогу в аэропорт Тетерборо, пошел сильный ливень.
Наконец, возле Атлантик Авиэйшен, Стоун расплатился с ним, взял свой багаж и помчался к пустому терминалу, разбудив при этом молодую женщину, сидящую за сервисной стойкой.
— Я ищу самолет студии «Центурион», — обратился он к ней.
— Это единственный самолет возле терминала, — зевнув, ответила она и указала на выход.
Стоун остановился у двери, выглянул наружу и улыбнулся.
— АГ-4, — сказал он сам себе вслух. Это был крупнейший и самый лучший из корпоративных реактивных самолетов. Баррингтону никогда не доводилось летать на таких. Двигатели уже были запущены. Под дождем Стоун подбежал к самолету, поднялся по трапу и внес в салон свой багаж.
Молодая женщина, в костюме от Армани палевого цвета, появилась перед ним.
— Мистер Баррингтон?
— Он самый.
— Позвольте мне принять ваши вещи, и, будьте добры, садитесь. Мы вот-вот взлетим.
Она исчезла с его сумками. Он оставил при себе портфель и сел на свободное место. В самом хвосте самолета на удобном диванчике сидел человек и разговаривал по мобильному телефону. Стоун пристегнулся, как только самолет покатился по полосе. Он хотел пойти вперед и наблюдать за взлетом, но дверь в пилотскую кабину была закрыта. Тогда он сел и стал смотреть, как по иллюминатору бегут струи дождя.
Не останавливаясь, самолет продолжал движение, свернул на взлетную полосу и стал разгоняться. Скоро он оторвался от земли и стал быстро набирать высоту. Вскоре появилась стюардесса и наклонилась над его креслом. Она была очень привлекательна, а ее улыбка обнажала замечательную дорогостоящую работу американских дантистов.
— Не желаете ли что-либо из напитков?
После бега по аэропорту сердце Стоуна все еще не пришло в норму.
— Да, бренди, пожалуйста.
— У нас есть хороший коньяк, Хайн 55, а также очень старый Арманьяк.
— Я буду Арманьяк, — решил он. Минутой позже, Стоун уже согревал в руках бокал из тонкого стекла.
— Мистер Ригенштейн будет весьма признателен, если, когда погаснет сигнал «Пристегните ремни», — вы присоединитесь к нему, — сказала женщина.
— Благодарю, — ответил Стоун.
Ригенштейн: имя казалось знакомым, но он не мог вспомнить, где его прежде слышал. Он потягивал свой Арманьяк, когда погасла надпись «Пристегните ремни». — Стоун отстегнулся и пошел вдоль салона туда, где сидел второй пассажир. Когда Баррингтон приблизился, мужчина встал и протянул руку.
— Я — Луи Ригенштейн, — представился он.
Стоун пожал протянутую руку.
— А я — Стоун Баррингтон. — Мужчина вблизи оказался значительно старше, чем показался на расстоянии; Стоун прикинул, что Луи, вероятно, шестьдесят пять — семьдесят лет.
— О, да, ты — друг Вэнса. Пожалуйста, присаживайся, и благодарю, что составил мне компанию. Очень приятно во время полета иметь хорошего собеседника.
Стоун сел в удобное кресло напротив диванчика.
— Прошу прощения, что задержал вылет. Мой таксист заблудился.
— Конечно, — ответил Ригенштейн. — Они всегда так делают. Вся хитрость в том, чтобы заказать машину от Атлантик Авиэйшен; в этом случае, получаешь водителя из Нью-Джерси.
— Я это учту на будущее, — сказал Стоун.
Ригенштейн принюхался.
— Ты пьешь Арманьяк? — Он протянул руку. — Дай попробовать?
Стоун вручил ему свой бокал, и Ригенштейн сунул в него нос и глубоко вдохнул.
— А-х-х, — выдохнул он, возвращая бокал. — Я не выпил ни капли за последние тридцать лет, но все еще люблю этот букет. Как же это замечательно!
