Доминум - [21]

– Может, потому я и веду сейчас с тобой дело, – поморщился я. – Ты б собственную мать продал.

– Насчет матери – вполне возможно. Но я не враг Антаресу. Другим – может быть, но он единственный, кто действительно знал, что делает, и вел Вселенную хоть к какой-то стабильности. Перечить его воле не намерен.

– И ты совсем не хотел продавать его осколок? – скептично спросил я.

Поллукс подвел меня к новой двери, оказавшейся сплошной стеной. Он приложил руку к начертанной на ней манипуляции, и та вспыхнула.

– Я подпольный торговец, а не разрушитель Вселенной, – грубо ответил эквилибрум, когда стена начала растворяться пылью. – Если бы я продал кому-нибудь Антареса, то, возможно, через некоторое время мне и торговать было бы не с кем.

Мы вышли на обзорную площадку. Внизу находилось гигантское помещение, заставленное огромными ящиками, помеченными светящейся эмблемой предприятия – черная планета в сияющем ореоле, у которого сильно выделялся один длинный луч.

– Что в них? – Я кивнул на ящики.

– Это строго конфиденциально, – холодно ответил заоблачник, ведя меня дальше по площадке. – Но Магистрат Света точно кинул бы меня в Червоточину за содержимое пары-тройки контейнеров с этого этажа.

– А та орнега? Она точно здесь? Тебе придется выдать мне ее. – Я решительно поймал его взгляд. – Она нужна мне и Антаресу. Она поможет вернуть его к жизни.

– Орнега? – в его тоне проскочило негодование. – Это бестолковая раса, разве что приземленных по силе переплюнула! И именно эта предательница знала что-то об Антаресе?

– Она и предала тебя, потому что знала о нем.

Казалось, происходящее его крайне уязвляло.

– Меня не покидает одна мысль, протектор. Если Антарес добровольно раздробил себя, то тому была веская причина. На мой взгляд, уж лучше смерть. Когда начинаешь дробить душу, то почти невозможно избежать раскола. Разум тускнеет, оболочка видоизменяется, становится монструмом. Антаресу же каким-то чудом удавалось долгое время сохранять рассудок благодаря силе своего эфира. Но раз он пошел на такой безумный шаг, то зачем ему так внезапно возвращаться? Что послужило толчком для смены курса?

Я даже замедлился. И действительно: с чего мне вдруг пришло в голову, что Антарес хочет вновь собрать себя воедино?

– Он нужен всем нам, – коротко, но уверенно ответил я. – Нужен Свету и Вселенной.

Поллукс смерил меня проницательным взором, под которым я почувствовал себя неуютно.

– Я с недоверием отношусь к тому, что какая-то орнега и уж тем более приземленный смогли отыскать разум Верховного, – бросил он. – Но раз Антарес хочет того, я отпущу ее. Лишь бы все побыстрее закончилось, чтобы я смог убраться с этой грязной планеты и больше ни о чем не беспокоиться.

Мне не нравились двери, встречающиеся на пути, – тяжелые, будто непробиваемые, с маленьким стеклянным окошком для наблюдения.

Тут возле одной из них появились несколько фигур в черно-коричневой форме. Два красноглазых планетара. А еще звезда. Нижнюю часть лица скрывал воротник, но я все равно узнал ее. Завидев меня, она гневно вытаращилась.

– Что ты здесь делаешь?! – прорычала Тараре.

Поллукс взмахом руки призвал ее к спокойствию. Стражники вытянулись. Тараре покосилась на заживающее увечье Поллукса.

– Луц, откуда это у вас? – оторопела она.

– Последствия дипломатии, – ответил он и кивнул на дверь. – Мне нужно, чтобы вы освободили ее.

– Предательницу? – Тараре снова округлила глаза. – Но это невозможно!

Зрачки Поллукса полыхнули.

– Ты снова вздумала мне перечить, Тараре? Я предупреждал тебя на этот счет! Еще одно неповиновение – и Червоточина покажется тебе сказочным местом! Если я сказал, что пленница должна быть освобождена, то приказ обязан выполняться беспрекословно и немедленно, иначе ты последуешь за остальными нарушителями субординации.

Во взоре звезды отразился неподдельный трепет, но она все равно сомневалась, переминаясь с ноги на ногу.

– Да, я все понимаю, но… это сложно… вы же…

– Я – что? – с раздражением осведомился он.

Она собрала свое разбитое мужество и отточенно выдала, словно отчет:

– После отлова преступницы вы приказали подвергнуть ее допросу, что мы и сделали. Вы и сами принимали в этом непосредственное участие. Нужная нам информация была получена. Вы сказали, что протектор расколется насчет остального гораздо быстрее, чем орнега. По плану мы должны были подвергнуть ее манипуляции Обливиона, как только он, – она указала на меня, – окажется у вас в руках.

Я похолодел. Затаив дыхание, оглянулся на Поллукса и увидел, что тот не может выдавить и слова – то ли от удивления, то ли от злобы. Спустя несколько секунд он сдавленно спросил:

– И вы уже успели выполнить манипуляцию, да?

– Протектор появился в пределах «Белого луча». Мы поступили согласно протоколу. Вы сами постоянно напоминаете, что он должен выполняться без задержек. Процесс запущен.

Поллукс стиснул челюсти, явно силясь не распалиться. Он указал на дверь и приказал:

– Открывайте. – Но, как только стражники замешкались, рявкнул: – Сейчас же!

Сердце стучало в горле. Чувства наслаивались одно на другое, я не мог поверить в происходящее. Одна часть меня хотела броситься на стражей и прожечь их светозарным огнем, но другая желала кинуться в камеру и посмотреть в лицо той, что сопровождала меня в поисках Антареса. И оба этих чувства принадлежали исключительно мне – Верховный лишь наблюдал за происходящим из-за своей безмолвной перегородки.