Доминум - [20]

«Так ты действительно в сознании вышел из той битвы за Люксорус», – как бы между прочим начал я разговор, раз уж Антарес решил проявить себя.

Я ощущал присутствие Верховного как биение собственного сердца. От его осколка исходило напряжение, которым пропиталась наша общая душа.

Каждое его слово пронизывало разум:

«Да. Только я мало помню».

«Как так?» – удивился я.

«Бóльшая часть воспоминаний об этом осталась в остальных осколках, да и сейчас я лишь продолжаю восстанавливать свое прошлое. Я был запечатан слишком долго», – спокойно пояснил он.

«И сколько же еще займет восстановление? Те воспоминания могут помочь нам понять, где искать твой третий осколок и оболочку. Она вообще еще существует или ты и ее уничтожил?»

«Кто знает. Где-то да должна быть».

Кинув в меня несуразным намеком, он поспешил оборвать разговор. Поллукс как раз подвел меня к транзитному кругу. Мы ступили на него и тут же оказались в другом коридоре, более темном и узком. В стенах горели сотни маленьких лампочек, пол оказался обшит сталью. Откуда-то раздавалось глухое постукивание.

– Значит, наш могучий Верховный не всегда имеет контроль над твоей оболочкой, – как бы невзначай обронил Поллукс.

– Нет, но он прекрасно слышит тебя, – ответил я, решаясь на вопрос, который волновал меня долгое время. – Так это действительно орнега похитила осколок?

– Да. Он пропал незадолго до того, как состоялась наша с тобой первая встреча. Из-за кражи мне и пришлось спуститься на эту неладную планету.

Значит, орнега оставила осколок мне на хранение. Звучало логично, ведь между «Белым лучом» и Соларумом существовала договоренность, и вряд ли бы Поллукс начал сразу приглядываться к протекторам. Возможно, все прошло бы как по маслу, если бы падшие не вступили в игру. В тот же вечер я бы просто встретился с орнега, чтобы вместе с ней проверить свою догадку насчет Усыпальницы. Тогда бы у нас на руках оказался еще и разум, а Антарес не стал бы в меня вселяться. Но каков был наш дальнейший план? Не будь падших, по нашим следам пошел бы Поллукс, а Лэстрада следила бы за нами как стервятник. Мы бы просто искали третий осколок? Или все было бы труднее? В любом случае я верил, что план имелся. И орнега наверняка расскажет о нем после спасения из «Белого луча». А еще мне требовалось знать, как и зачем я вообще вступил в такую игру. Необученный протектор с подвеской, полной разрушительного светозарного огня Антареса, и опальная орнега. Почему мы оказались на этом пути?

Поллукс остановился и спросил напрямик:

– Во имя всего светлого, где ты нашел разум Антареса?

– Где – не так важно, – процедил я.

– Но ты слился с ним. А до этого был слит с обычным осколком. Поглоти тебя Обливион, как ты вообще сумел это провернуть, будучи мелким приземленным?

– Оно как-то само вышло. По его желанию. А ты не знал, что Антарес лишился своей оболочки?

– Я тебе уже сказал, что не видел его с того момента, как он отдал мне свой осколок, – фыркнул он.

– И как давно это было?

– Даже Генезиса не прошло.

Я поразился услышанному.

– Генезис по-нашему – где-то тринадцать тысяч лет. Хочешь сказать, что на этой планете уже были приземленные?

В ответ Поллукс вздохнул и лениво взмахнул ладонью.

– Да, вы уже тогда спустились с деревьев и начали изводить окружающий мир, при этом привлекая внимание сплитов.

Я растерянно заскользил глазами по матовым стенам. Казалось, здешний отдающий металлом воздух душил.

– Пять тысяч Генезисов… Антарес был в сознании и скрывался?

Поллукс прищурился и продолжил путь, горделиво выпрямив спину.

– Вряд ли он все это время пробыл в полноценном сознательном состоянии. И вообще, я его не осуждаю. Быть частью Армии Света – тяжелое бремя. Сражайся, подыхай в грязи! Снова, и снова, и снова, пока твое хранилище эфира не иссякнет. И ведь никто не скажет спасибо за верную службу и не спросит: а хочешь ли ты вообще сражаться? Может, кто-то пацифист?

– Ты, что ли, пацифист? – буркнул я, следуя за ним.

– Когда никто не переходит мне дорогу, то более чем.

– Но что Верховный делал на Земле?

– Откуда мне знать? Он не сказал. Может, решил пожить тут, не мое это дело.

– А с чего он вообще тебе доверился? Репутация у тебя, как бы помягче сказать… Отвратительная.

Заоблачник саркастично рассмеялся.

– Может, я ему нравлюсь? А возможно, общее прошлое пробудило в нем старую веру. Кто знает, что там у расколотого на уме, а я бы и сам себе не доверился.

– Вы были знакомы до всего этого? Самый почитаемый светлый и контрабандист?

– Поверь, было бы время, и я бы рассказал с пару десятков историй с непосредственным участием Антареса из времен до его правления, о которых наш добропорядочный Верховный наверняка хотел бы забыть и еще заплатил бы мне, чтобы я стер воспоминания о них из своей души, – хмыкнул он. – Тем не менее, может, ты хотя бы теперь скажешь, что с тем осколком, который я охранял? Мне станет немного легче на душе.

Переборов некоторые сомнения, я все же решил, что теперь можно вскрыть и другие карты, потому рассказал Поллуксу о своих злоключениях. Как только я договорил о Лэстраде, он с презрением поморщился.

– Не удивлен, что вы ей доверились. Приземленные – крайне отсталый и глупый вид.