Доминион. История об одной революционной идее, полностью изменившей западное мировоззрение - [29]

И даже после смерти он не покинул мир людей. Это убеждение стало для городов Галатии основой общей идентичности, в которой они теперь остро нуждались. Порядок, установленный Августом в регионе, успокаивал, но в то же время обескураживал. Когда-то, в пору независимости, удалые вожди галатов собирались в дубовых рощах, пировали под сенью звёздного неба и приносили украшенных венками пленников в жертву своим богам. Но те времена прошли; теперь галаты жили в мраморных городах вроде тех, которые их предки предпочитали грабить, среди множества римских колоний, в провинции, большинство населения которой говорило по-гречески. Самосознание членов общины галатов не могло уже опираться исключительно на наследие предков. У трёх галатских племён появилась новая общая характеристика. Сам цезарь наградил их званием Sebastenoi («находящиеся под покровительством Августа»). Знатные галаты относились к почитанию божественного покровителя своей общины не как к простой формальности, но как к долгу. Именно поэтому через пять лет после того, как Август вознёсся на небеса, было решено воспроизвести по всей Галатии текст его краткой автобиографии, нанесённый в год его смерти на медные доски у входа в его мавзолей в Риме [181]. Одна из монументальных надписей была нанесена на стены недавно возведённого храма Ромы, богини-персонификации Рима; другая выгравирована на трёхпролётной арке; рядом с третьей можно было увидеть конные статуи самого «сына божественного» и членов его семьи. В городах Галатии всё напоминало о масштабах свершений Августа. С его рождением началась новая эпоха мировой истории. Война окончилась, мир стал единым целым. И это, как сообщали монументальные надписи благодарному народу, была «Благая весть» – по-гречески euangelion, то есть «Евангелие» [182].

Можно с уверенностью сказать, что никогда прежде культ какого-либо божества не распространялся так быстро и так широко. «На материках и островах, в городах, у разных народов ему воздвигают храмы и приносят жертвы…» [183] Сменялись десятилетия, и в Галатии культ Августа и цезарей, унаследовавших от него власть над миром, укоренился ещё прочнее. Среди унылых степей и скалистых гор городская жизнь казалась чем-то инородным; деревни, в которых обитали сельские жители (по-латински – pagani), разительно отличались от основанных Августом городов с их площадями и фонтанами. Задолго до прибытия галатов ходили дурные слухи о диких нравах, могущественных колдуньях и мстительных богах этой земли. Один бог якобы ослеплял лжецов или заставлял их половые органы гнить; другой бил оскорблявших его женщин в грудь. На просторах Галатии этим страшным божествам было самое место. Здесь часто можно было увидеть странствующих жрецов, танцующих, играющих на флейтах, бьющих в барабаны. Некоторые устраивали впечатляющие оргии, чтобы затем пророчествовать с пеной у рта. Но самые прославленные из них были далеки от половых сношений. Эти жрецы звались галлами и служили Кибеле, великой матери богов, восседавшей на высочайших вершинах Галатии; в знак покорности самой могущественной и почитаемой местной богине они оскопляли себя ножом или острым камнем. Установление мира, способствовавшее распространению культа цезаря по всему Средиземноморью, сподвигло и «галлов» посмотреть на мир шире и вступить на проложенные римлянами дороги. Их всё чаще и чаще видели в самом Риме – к вящему возмущению столичных консерваторов. «Богов не должно почитать, если они требуют таких вещей» [184].

Но «галлы», хотя их ритуалы в самом деле были несовместимы с римскими нравами, не представляли реальной угрозы для культа Августа. Кибелу в Риме почитали вот уже два столетия; сам Вергилий, описывая, как Август «век вернёт золотой» [185], изображал её взирающей на новый мир довольно и благосклонно. Лишь иудеи, упорно твердившие, что существует лишь один Бог, принципиально отказывались признавать Августа божественным; поэтому вряд ли следует удивляться, что из всех странников, проходивших мимо императорских храмов в Галатии, самый большой удар по культу Августа нанёс именно иудей. «Но тогда, не знав Бога, вы служили богам, которые в существе не боги» [186]. Это слова Павла, путника, прибывшего в Галатию примерно через сорок лет после смерти Августа. Находясь в провинции, он заболел – где конкретно это произошло, мы не знаем, – и его приютили заботливые доброжелатели. Гость был человеком харизматичным и непреклонным; никакая болезнь не вынудила бы его замолчать. Тот факт, что хозяева не просто закрыли глаза на его презрительное отношение к культу цезарей, а слушали его, «как Ангела Божия» [187], свидетельствует о том, что они принадлежали к числу «богобоязненных» (theosebeis). Павел, бывший в равной степени знатоком греческого языка и Торы, мог поведать им о славе Бога иудеев лучше, чем кто бы то ни было. Позднее он с теплотой вспоминал о своих слушателях: «Если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне» [188]. Даже в Галатии, провинции, где город за городом прославлял деяния Августа очередной надписью, где смена месяцев, времён года и лет была неразрывно связана с культом цезаря, находились те, кто готов был чему-то научиться у иудея.