Дом, забытый временем - [33]

Услышав цитату, Берк пришел в ярость. Он вспомнил, как потратил состояние на глобальную сеть сейсмографов, о годах, отданных на скрупулезные исследования, о тщательно проведенных вычислениях, и глаза ему застила красная пелена.

— Ну хорошо, — прокричал он, — будь по-вашему, оставайтесь тут со своим презренным городом и тоните в море! Я полечу один!

Линдквист одарил его насмешливым взглядом.

— А как же ваша любовница? Ее разве не прихватите?

Все за столом понимающе переглянулись, а кто-то, не стесняясь, подмигнул соседу. Один из гостей даже захихикал. Берк похолодел. Не чуя под собой ног, он развернулся и вышел. Не успела за ним закрыться дверь, как зазвучал смех.

— Я провожу вас, сэр, — произнес робот-дворецкий.

Дождь уже стоял стеной. Берк шел под упругими струями, понурив голову, а в ушах у него звучали собственные слова: «Я полечу один!» Правда, он и сам знал, что один не улетит, иначе некому будет благодарить его, некому станет взирать на него с уважением, которое он заслужил. Кого же тогда взять с собой? Смысла звать деловых партнеров нет — они ему не поверят, как не поверила элита города. Не стоит обращаться и к клиентам «Вельда», которых Берк выделил. Кто же тогда? Юлалия Бернард? Она теперь любовница директора Центра исследования долголетия, но если удастся убедить ее, что начался второй потоп, и что лишь Берк, один только Берк, может спасти ее, она, возможно, согласится полететь. Попытка не пытка.

Любовное гнездышко директора Центра исследования долголетия располагалось недалеко от его собственного. Нашел его Берк без труда и, когда Юлалия открыла дверь, он заговорил:

— Юлалия, я здесь, чтобы…

В руке она сжимала бокал шампанского, содержимое которого выплеснула ему в мокрое лицо.

— Проваливай, ты, мерзкий гном, пародия на мужика! — сказала она и захлопнула дверь.

Позвать жену?

Ее Берк отыскал в частных апартаментах на шестнадцатом этаже Вельд-билдинг. Она смотрела свою любимую сцену на экране окна времени: день рождения Ирода Анти-пы. Берк рассказал о неизбежной катастрофе, о том, что нужно торопиться. Жена терпеливо выслушала его, и под конец он выпалил:

— Ты полетишь со мной?

Жена долго и пристально смотрела на него, а на экране тем временем Саломее поднесли свежеотрубленную голову Иоанна Крестителя.

— Я ничего не сказала, — заговорила наконец супруга, — когда ты с дуру прикупил эти свои корабль и космопорт. Но ты ошибаешься, если думаешь, будто я соглашусь на твою наивную авантюру в попытке впечатлить людей. А теперь будь паинькой и беги в вельд, играй там в свои взрослые игрушки.

Берк сам не заметил, как вышел на улицу. В какой-то миг ему почудилось, что земля под ногами дрожит. Впрочем, скоро она не просто задрожит, она содрогнется, ее станет так трясти, что континенты покроются зияющими ранами-трещинами; она в конвульсиях уйдет под воду, и лик планеты скроется под пеленой бушующего моря. Но он, Антон Берк, к тому времени будет уже далеко…

Как Ной на пустом ковчеге. Утнапиштим без своего груза. Девкалион на пути к одинокому Парнасу.

Неужто никто ему так и не поверит, пока не станет слишком поздно?

А Леа? Она ему не поверила, но с таким ливнем на дворе Берк наверняка убедит ее… если захочет.

С отвращением он понял, что и правда этого хочет, и поймал аэротакси. Экипаж взмыл в небо, а в его окна, как в корабельные иллюминаторы, хлестала вода. Сады Афродиты еще больше напоминали капустную грядку, и кочаны на ней прогнили до самой кочерыжки. Ненавидя себя самого, Берк прижал палец к датчику замка и ступил в темную гостиную. Убьет ли он Мэллори, если тот все еще здесь? Нет, не убьет. Просто не сможет. Берк знал это и ненавидел себя за это.

По ушам ударили крики, нестройный многоголосый хор. В комнате стояла темень, если не считать свечения окна времени. Берк подошел к экрану и взглянул на него: он не был включен, но тем не менее в его недрах разыгрывалась сцена из истории — сцена линчевания. Ослепительно горели в ночи факелы, освещая фанатичные лица и еще одно, не охваченное фанатизмом, но искаженное страданиями и страхом смерти.

И пока Берк стоял там, озадаченный, что-то чиркнуло его по макушке, а, задрав голову, он увидел ступни Леа: одна босая, другая — в домашней туфельке за двести кредитов. Он увидел ее стройные загорелые ноги, полупрозрачные складки неглиже, что окружали ее плоть, точно легкая дымка. Увидел ее безвольно обвисшие руки… вывернутую шею… опухшее лицо и вывалившийся изо рта язык… Увидел ниспадающие на плечи локоны, черные, как сама смерть… Леа повесилась на чулке: один конец завязала петлей, другой закрепила на одной из балок временной шкалы, прежде чем ступить с крупной рамы-шкафа. Под ее-то весом шкала и сместилась, выведя на экран жуткую сцену.

Берк перерезал чулок, но было слишком поздно. В ужасе он выбежал на улицу, под слепящие струи дождя — к аэротакси. Машина взлетала тяжело: поднявшийся ветер мешал лопастям вращаться с прежней силой. Высоко над улицей Фривольностей Берк, глядя в прозрачный пол, увидел, как от океана в сторону города катится темная масса огромной волны. Первый раз с тех пор, как начался ливень, он испугался. Атлантического цунами он никак не ожидал.