Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны - [84]

В благодарность за ее доброту брат Рихарда Артур Зейсс-Инкварт, новый наместник, или Reichsstatthalter Остмарка, согласился встретиться с Гретль. Зейсс-Инкварт, группенфюрер СС, страстный прогерманский антисемит, вошел в анналы истории как злой человек. Будучи министром внутренних дел кабинета Шушнига, он вел закулисные интриги, чтобы открыть двери Гитлеру. Через два года после аншлюса его назначили рейхскомиссаром в Нидерландах, а в 1946 году повесили в Нюрнберге, признав виновным в смерти 100 000 евреев. Гретль не часто прибегала к его помощи, но по меньшей мере месяц он к ней прислушивался, и она попросила за нескольких нуждавшихся в помощи друзей, включая Пауля. Она сказала, что брат нервничает, а она присматривала за Рихардом, когда ему было так же плохо, и теперь ей нужна помощь, чтобы спасти Пауля от самоубийства. Она понимала, что об эмиграции не может быть и речи, но убеждала, что пока его расовый статус еще не определен, будет разумно предоставить ему небольшой перерыв и разрешить дать несколько концертов в Англии. Зейсс-Инкварт сказал ей, что поможет с визой для Пауля, но только если она пообещает, что он вернется в Рейх. Так она и сделала, с согласия Пауля, и 23 августа у брата появилось трехнедельное разрешение на выезд. На следующий день он уехал из Рейха.

Две недели он жил в Англии, съездив к Марге в Оксфорд и к Людвигу в Кембридж. Обоим он объяснил свою отчаянную необходимость эмигрировать. Поскольку он не имел доступа к капиталу в Wistag Fund и ему было запрещено покидать Рейх с деньгами или ценностями, он беспокоился по поводу своих доходов. Марга пригласила его жить к себе и своей сестре в Оксфорд, заверив, что она одолжит ему столько денег, сколько ему понадобится. Патологически не желая принимать чужую помощь, Пауль ответил:

Могу сказать одно: дорогая Марга, ты одна из тех немногих людей, от которых я бы не задумываясь и не горюя принял помощь, в том числе деньги, с той же искренностью, с которой она была предложена. И все же я надеюсь, что до этого не дойдет даже в самом худшем случае![430]

Марга пыталась убедить его, что логично выбрать Англию. Он бегло говорит по-английски, знает литературу, приезжает каждый год последние пятнадцать лет, здесь живет его брат; Пауля рады видеть на сцене, а благодаря ей у него много английских друзей; но младший брат в Кембридже предостерегал его от этой идеи. Чуть ранее Пьеро Сраффа предупредил Людвига: «Что до возможности войны, я не знаю: это может случиться в любой момент, или нас могут ждать год или два „мира“. Я действительно не знаю. Но я бы не поставил на то, что мир продлится еще полгода»[431]. Чтобы получить британское гражданство, потребуется год или два, и если между Англией и Германией начнется война, Пауля ждет депортация или тюремное заключение.

За пять дней до истечения визы на выезд из Рейха он вернулся в Вену, но его снова ждали только большие неприятности с властями. Официальное письмо с угрозами от государственного комиссара отдела частной собственности Министерства экономики и труда, написанное канцелярским языком, все еще лежало на столе, ожидая ответа:

Герру Паулю Витгенштейну

Re: III Евреи 29/38 g.

В соответствии со статьей 7 Постановления «О регистрации еврейского имущества» от 26 апр. 1938 года (Правовой справочник Рейха I, с. 414), настоящим требуем, чтобы вы, в порядке осуществления власти, дарованной мне Уполномоченным по четырехлетнему плану, предоставили иностранные ценные бумаги, зарегистрированные вами, в соответствии с вышеупомянутым постановлением, на продажу в отделение Рейхсбанка, ответственное за ваше постоянное место жительства в Вене и, если потребуется, продали их.

Предложение должно быть сделано не позднее недели с момента получения этого запроса[432].

Гораздо хуже этого удушающего приказа было известие, что власти нашли Хильду и детей. Паулю вручили повестку в суд в обвинении в Rassenschande, или в осквернении расы, а опеку над Элизабет и Иоганной у него забрали. Согласно пункту 2 статьи 5 Нюрнбергского закона об охране немецкой крови и немецкой чести, еврей, вступивший в половую связь с государственным подданным немецкой крови, будет «наказан тюремным заключением и принудительными работами». В 1939 году срок тюремного заключения для еврея, пойманного с арийкой, составлял в среднем четыре-пять лет. Позже к Rassenschande относились гораздо серьезнее, и в 1945 году это было одно из сорока трех преступлений, которые карались смертной казнью. Любопытная аномалия: среди многих кодифицированных определений, кто еврей, а кто нет, содержалось следующее: «тот, кто рожден от внебрачной связи с евреем… и появится на свет незаконнорожденным после 31 июля 1936 года», является евреем. Это означало, что Иоганну, младшую дочь Пауля (рожденную в марте 1937 года) нацисты считали еврейкой, а ее сестру Элизабет (рожденную в мае 1935 года) — нет.

Пауль без промедления отреагировал на эти притеснения. Он упаковал сумки, взял столько ценностей, сколько сумел распихать по карманам или спрятать в подкладке чемодана. Впервые он упаковывал все сам, но только потому, что не хотел, чтобы слуги в Пале или кто-либо еще знал, что он делает. Он ушел из дома, не попрощавшись, поймал такси до вокзала и сел на поезд в сторону австро-швейцарской границы. К его удивлению и великому облегчению, ни немецкие, ни швейцарские пограничники не пытались его остановить. Как только он благополучно пересек границу, он отправил Хильде указание паковать вещи и немедленно вывозить детей из Австрии. Сначала ей следовало ехать в Италию и ждать на итальянско-швейцарской границе, пока он не оформит въездные визы. Каролина Ролли, ее пятидесятитрехлетняя служанка из Нимфенбурга в Баварии, много путешествовала: она работала в Англии и посещала Чикагскую всемирную выставку в июле 1933 года. Ее не держали в Вене личные привязанности, она не любила нацистов и обожала детей, а те называли ее «тетушкой». Без лишних размышлений она согласилась сопровождать их в изгнание. Было жизненно важно уехать прямо сейчас и никому не говорить, куда: как только полиция узнает, что Пауль за границей, их всех могут арестовать.