Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны - [83]

У Марги в Англии они часто играли по вечерам в салонные игры, устраивали викторины по классической музыке. Во время одной такой игры Марга и Пауль поняли, что они оба знают либретто к разным операм Моцарта наизусть, так что могут общаться при помощи цитат, не вызывая подозрения цензоров. Например, намерение Пауля приехать в Лондон было выражено фразой: Due parole. Эти слова произносит граф Альмавива в 6-й сцене I акта «Женитьбы Фигаро» Моцарта, прежде чем заявить, что он едет в Лондон. Марга, проводившая долгие часы, разгадывая зашифрованные послания в музыкальных играх с Паулем на каникулах у моря, точно знала, что означает эта фраза. Так созрел план найти для венских властей разумный повод позволить Паулю ненадолго поехать в Англию. Марга прислала письма на фальшивых бланках Gunfield Concert Agency, сообщая Паулю сроки серии фортепианных вечеров, куда были приглашены также музыковеды Эрнест Уолкер и Дональд Фрэнсис Тови. Эти несуществующие выступления изначально были запланированы на май, но Пауль не смог получить визу, так что она перенесла даты и прислала ему еще один договор на середину июня. И снова Пауля остановили власти, и он отправил телеграмму, чтобы предупредить, что ничего не вышло. 17 июня в Лондон приезжала Гретль, она собиралась остановиться в гостинице на Эбери-стрит. Пауль телеграфировал Марге: «ОНА ХОЧЕТ ВСТРЕТИТЬСЯ ТОБОЙ ОКСФОРДЕ ИЛИ ЛОНДОНЕ — ПОЖАЛУЙСТА ДАЙ ЗНАТЬ В GORING»[424]. Но через два дня ему пришлось отправить еще одну телеграмму: «МОЙ ЗЯТЬ СТОНБОРО ВНЕЗАПНО УМЕР СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ТОЧКА СЕСТРА ПРИЕДЕТ ПОЗЖЕ ТОЧКА СЕРДЕЧНЫЕ ПРИВЕТСТВИЯ И СОЖАЛЕНИЯ — ПАУЛЬ»[425].

Гретль приехала в Англию через несколько дней после похорон Джерома и ненадолго встретилась с Маргой в Лондоне. Потом она отправилась в Кембридж и вручила Людвигу две контрабандные посылки с ювелирными изделиями и музыкальными рукописями, принадлежавшими разным членам семьи: Соната для фортепиано, опус 109 Бетховена; Симфония № 90 до мажор Гайдна; Концерт для скрипки ля мажор Моцарта; ранняя кантата Баха (Meine Seele) и два фортепианных концерта Моцарта (К 238 и К 467). Она попросила Людвига присмотреть за ними, когда-нибудь они могут понадобиться брату и сестрам в Австрии. Людвиг положил посылки в сейф в Barclays Bank на Беннет-стрит; кроме него, еще два человека (Джон Мейнард Кейнс и Пьеро Сраффа) имели право их забрать.

Марга, тем временем, проводила собственное расследование, как получить британский паспорт для Пауля. В одном из зашифрованных писем Пауль предложил ей съездить к Людвигу, который, как он считал, сможет потянуть за ниточки. Встреча состоялась в гостинице в Лондоне и закончилась, к изумлению Марги, через десять минут. Последовало долгое молчание, его наконец нарушил Людвиг:

— Теперь все ясно.

— Но я проделала такой путь из Саутволда до Черинг-кросс ради вашего брата, я надеялась, вы хотя бы пригласите меня на ланч!

— Что ж, если вы хотите, ладно, — сказал Людвиг устало, — но что еще вы хотите мне сказать?

— Давайте подождем, — ответила Марга, — мне обязательно что-нибудь придет в голову[426].

Они отправились в Lyons Corner House и там обсудили общих венских знакомых, и независимо от того, соглашался Людвиг или нет, настроен он был весьма недружелюбно. Спустя некоторое время он вдруг встал и заявил: «Ваши слова вызвали у меня желание продолжить разговор. Давайте пойдем в зоопарк». Они посмотрели на животных в клетках, а потом сели пить чай. «Я предложила ему мое варенье, когда у него закончилось, — вспоминала Марга. — Он отказался, хотя то варенье, что принес мне официант, не было моим, как и варенье Людвига не было его, это было „просто варенье“»[427]. Потом Людвиг проводил ее на метро до Ливерпуль-стрит, и признался, что он вообще-то наговорился и просто решил помочь донести ее пальто — он заметил в зоопарке, что она не надевает его, потому что слишком жарко, а в руках нести тяжело. Когда они расставались, Марга великодушно пригласила его в Саутволд. «Звучит прекрасно, — ответил он, — но, увы, не для меня. Я знаю, что мне там совсем не понравится».

В Вене Гретль договорилась о встрече с новым наместником Остмарка, Артуром Зейсс-Инквартом; на него она вышла через его брата Рихарда, которого Джи Стонборо описывал как «приятного, честного и достойного человека»[428]. Рихард Зейсс-Инкварт присоединился к нацистской партии в 1938 году, незадолго до того, как его старший брат стал канцлером. Как говорится в одном источнике, Рихард был «нацистом до мозга костей»[429], перед ним поставили задачу убедить католическую церковь поддержать гитлеровский аншлюс. В Первую мировую войну он был католическим священником, а потом работал капелланом и учителем в разных школах для глухонемых, сирот и в армейских госпиталях. В 1920 году он отказался от сана священника, чтобы жениться, и написал несколько книг тоскливых стихотворений, которые никто не покупал. Рихард познакомился с Гретль, когда возглавлял колонию для несовершеннолетних в Лангенцердорфе, где у нее было там место в совете управляющих. В 1928 году, отчаянно желая развода, он переживал нервный срыв, и Гретль дала ему кров и пищу на так называемой Маленькой вилле в Гмундене, на те несколько недель, когда он приходил в себя.