Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны - [82]
Перечень должен быть предоставлен до 30 июня 1938 года. Каждый, кто обязан зарегистрировать свое имущество и оценить его, но не выполнил обязательств или сделал это слишком поздно или неправильно, будет подвергнут суровому наказанию (штраф, лишение свободы, тюремное заключение или конфискация имущества)[421].
Недвижимость Пауля, Гермины и Хелены обыскали, и все ценное, что там нашли, изучил историк искусства, агент гестапо и оценщик Отто Райх. Гретль, как еврейке, тоже пришлось заполнить одну из таких форм, несмотря на то, что она была гражданкой Америки. Когда Райх пришел к ней на Кундмангассе, ее не было дома, но сообразительный слуга показал все представляющие интерес безделушки, а пока Райх пускал на них слюнки, выбросил в сад охапку ценных рукописей и спрятал их в теплице. Декларация Гретль выглядит немного искаженной. Произведения искусства и коллекция фарфора вместе оценены в 11 235 рейхсмарок, серебро и ювелирные изделия — 9000, а бесценной коллекции музыкальных рукописей там и вовсе не было. Неясно также, включили ли в этот перечень произведения искусства, упакованные в марте на вывоз. Как американка Гретль не обязана была заявлять свои иностранные активы, и пока она со своими сыновьями все еще могла свободно ездить в Рейх и обратно, существовал большой соблазн спрятать или скрыть сколько получится, и попытаться понемногу вывезти контрабандой.
Декларация Пауля утверждает доход в 57 700 рейхсмарок в год до апреля 1938 года и активы в 4 368 625 рейсхмарок. Перечень довольно любопытен, поскольку дает представление о частных финансовых делах Пауля. По нему видно, например, что Гермина задолжала ему 107 512 рейсхмарок (предположительно займы на покрытие долгов от содержания школы), и что у него в собственности есть гобелен XVI века стоимостью 15 000 рейхсмарок, скрипка Страдивари 1716 года стоимостью 30 000 рейхсмарок и альт работы Антония и Иеронима Амати стоимостью 10 000 рейхсмарок — этот последний инструмент компания Machold Rare Violins 15 апреля 2002 года оценила в 1,8 миллиона долларов. Среди картин, общая стоимость которых была установлена в 70 080 рейхсмарок, у него был портрет Юджинии Графф (Мадам Поль) кисти Моне (теперь в Fogg Art Museum в Гарварде) и Die Quelle des Übels («Источник зла») Джованни Сегантини, который Карл купил на невероятно успешной выставке сецессиона в 1898 году.
В 1938 году ее оценили в 26 000 рейхсмарок. В конце перечня, там, где осталось место для заметок, Пауль приписал:
Этот перечень был заполнен, но я и мои сестры, Гермина и Хелена Зальцер (урожденная Витгенштейн), все еще находимся в процессе освобождения от этих обязательств. Мы уверены, что наш дед, Герман Христиан Витгенштейн, не был полным евреем по крови. Его внешность и образ жизни, внешность его прямых потомков — наглядное тому доказательство, и Бюро генеалогических исследований [в Вене] начало расследование, чтобы установить, правильно ли наше свидетельство. Если это так, тогда мы только на две части евреи, и я бы хотел указать, что все члены семьи Витгенштейнов 100 лет рождались и воспитывались как христиане. Семья происходит из Германии и приехала в Австрию в 1850 году[422].
56
Побег
Пауль был убежден, что единственный разумный план действий — покинуть Австрию, он не мог думать или говорить о чем-либо еще. Ему, патриоту, австрийцы разбили сердце, с огромным энтузиазмом вероломно продавшись немцам на гитлеровском апрельском референдуме 1938 года. И даже если бы Бюро генеалогических исследований Рейха присвоило ему статус Mischling, ему все равно запрещалось преподавать и выступать. Гермина могла дистанцироваться от мировых проблем и довольствоваться малым. Она думала: худшее, что может с ней случиться, это что несколько друзей перестанут здороваться с ней на улице. Пауль терял гораздо больше. Гермина писала:
Пауль страшно страдал во время долгих ежедневных прогулок из-за отвратительных запретов, которые грубейшим образом угрожали на каждому шагу и задевали его самолюбие. Он вел себя как человек, сами устои жизни которого были разрушены[423].
Коль скоро у него были деньги за границей, власти не собирались его отпускать. Для начала ему приказали перевести весь иностранный капитал в Рейх, потом заплатить 25 % Reichsfluchtsteuer (налог на эмиграцию) и все остальные налоги, придуманные режимом для того, чтобы грабить эмигрирующих евреев. Только тогда они рассмотрят его запрос на эмиграцию. Но даже если бы Пауль и захотел подчиниться правительству, он не смог бы этого сделать, потому что его иностранные активы были заперты в швейцарском трасте до 1947 года. Единственной надеждой для Пауля было бежать из страны и пытаться получить доступ к швейцарским фондам, когда он будет в безопасности за границей. В его паспорте стояла действующая швейцарская виза, но ему нужно было еще и разрешение на выезд из Остмарка.
