Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны - [67]

Новая парижская премьера была назначена на 17 января 1933 года в зале Плейель с Симфоническим оркестром Парижа, которым будет дирижировать сам Равель. Хотя между композитором и пианистом продолжались трения, концерт имел невероятный успех, и в заголовках газет говорилось, что они помирились. «Мы давно помирились с Равелем, — рассказывал Пауль репортеру New York Times в ноябре 1934 года. — У нас с ним прекрасные отношения»[345]. Но история оставила горький осадок у обоих. Равель отказался от второго концерта в Монте-Карло в апреле по причине плохого здоровья, ему так и не нравились изменения, которые Пауль внес в его работу. Тем летом, когда композитор гостил у друзей в Сен-Жан-де-Люз, его пришлось спасать из бассейна, когда он понял, что не может шевельнуть рукой. То были первые симптомы редкой формы слабоумия под названием болезнь Пика. Его постепенный изнурительный упадок повлиял на все аспекты его физической и умственной координации. Под конец он не мог даже написать своего имени. Он умер 28 декабря 1937 года после неудачной операции на мозге в парижской больнице.

48 Прокофьев

Пауль очень волновался перед встречей с Прокофьевым. Она состоялась в лобби парижского отеля Majestic, Прокофьев предложил пообедать в ресторане со своим агентом Михаилом Астровым, а потом отправиться домой на рю Валантэн-Гаюи, где у него остановился знаменитый режиссер Всеволод Мейерхольд и его жена, актриса Зинаида Райх. Пауль уже, должно быть, знал о Мейерхольде, что тот был чиновником театрального отдела Народного комиссариата просвещения РСФСР и членом коммунистической партии, так что когда Прокофьев пригласил его в гости, Пауль чуть помедлил и признался, что «не выносит большевиков!»[346] Прокофьев заверил его, что Мейерхольд — замечательный артист, если он и почетный красноармеец, то главным образом для того, чтобы иметь возможность продолжать работать в Советском Союзе без помех со стороны властей. Пауль согласился прийти.

Агент Прокофьева позже рассказывал композитору, что он был «разочарован невзрачным видом Витгенштейна»[347] и не скрывал удивления, что существуют люди, способные заплатить за концерт 5000 долларов. Прокофьев, со своей стороны, был поражен, как ловко Пауль управляется левой рукой за обедом, и защищал его впоследствии, говоря: «А что, вы воображали, что он приедет во фраке и с орденами?»[348] Вечером в доме Прокофьева они с Паулем сели за фортепиано. Пауль продемонстрировал свою технику на примере Шопена, Моцарта и Пуччини, и Прокофьев спросил его: «Послушайте, что толкнуло вас заказать мне концерт, когда вот какую музыку вы любите?»[349]Пауль ответил, что ему нравится, как Прокофьев пишет для фортепиано, и он надеется на технически интересную вещь. Композитор сел за рояль и сыграл две темы, которые могли бы войти в концерт для Пауля. Он специально попросил его прослушать их несколько раз, прежде чем выносить суждение, но уже после первого раза Пауль воскликнул: «Вы можете играть их два месяца, я все равно ничего не пойму»[350].

После такого тернистого начала Пауль успокоил Прокофьева, сказав, что по условиям заказа он может писать что пожелает, на свое усмотрение. Жена Мейерхольда позже призналась Прокофьеву, что ей понравилось, «как он с такой любовью играл. Я чувствовала по его духу, что ему, верно, пришлось потерять руку на войне»[351]. Но Прокофьева игра не впечатлила, и он ответил: «Я не вижу особенного блеска в его левой руке; может, его несчастье неожиданно обернулось в счастьем, так как с левой рукой он все-таки уникум, а если бы были обе, то он, может, и не выбился бы из толпы пианистов среднего разряда».

Паулю понравились Мейерхольд и его жена, несмотря на предрассудки по отношению к большевикам, но больше они никогда не встречались. В 1938 году приспешники Сталина закрыли театр Мейерхольда в Москве и убили Зинаиду. Мейерхольда арестовали, его пытали и застрелили в тюрьме по обвинению в «троцкистском активизме».

В январе 1931 года, через четыре месяца после первой встречи с Прокофьевым, Пауль случайно поскользнулся на улице, сломал ногу и повредил кровеносный сосуд, образовалась гематома. 20-го он выступил в Вене с концертом Корнгольда с загипсованной ногой, а в марте все еще ковылял в шине, когда прочел в газете, что Прокофьев приезжает играть в Вену. Тут же он отправил письмо, приглашая композитора остановиться не в отеле Imperial, а в Пале:

У вас будет собственная комната с фортепиано, никто вас не потревожит. Мой принцип заключается в том, что гостям в этом доме нужно только предупредить, если они захотят, чтобы их разбудили утром, или если им понадобится кофе или чай, или они будут к обеду и так далее, и кроме того, они живут здесь так, как жили бы в гостинице или пансионе[352].

Прокофьев чудесно провел время, играя с Паулем дуэты Шуберта на фортепиано, и вернувшись в Париж, он начал думать над концертом для левой руки. Пауль попросил его написать что-то, что будет «понятнее Штрауса, и не таким детским (с технической точки зрения), как Франц Шмидт»[353]. Фортепианный концерт № 4, как он назывался, был вчерне закончен в конце июля 1931 года, но композитор остался им недоволен. Работа эмоционально сдержанная, чувствуется, что Прокофьев не вложил туда душу. С самого начала он строил планы (втайне от Пауля) превратить ее в концерт для обеих рук, как только исключительный договор Витгенштейна истечет. 11 сентября он отправил работу Паулю, сопроводив запиской, из которой становится понятно, что он не знает, как Пауль отреагирует: