Дом вампира и другие сочинения - [9]
Решив дать бой, антикоммунисты в 1930 г. добились создания в Конгрессе комитета для расследования деятельности «красных». Его глава Гамильтон Фиш в 1933 г. высоко оценил цикл статей Вирека «Сеть красного паука» о мировом коммунистическом движении, руководимом и финансируемом из Москвы, и участвовал в распространении английского перевода книги нациста Адольфа Эрта «Коммунизм в Германии»; ввоз ее тиража в Америку был оформлен Виреком и вызвал шумную кампанию коммунистической прессы. Поздравляя «товарища по борьбе» с 70-летием, Фиш отметил: «Вы давно предвидели опасность русского коммунизма», но предпочел не упоминать «неудобную» фамилию в послевоенной публицистике и мемуарах.
Что побудило Вирека поддержать нацистский режим? «Я готов сотрудничать с любым германским правительством, пока оно выражает волю германского народа», — писал он отцу в мае 1920 года. Веймарскую Германию пиар не интересовал, и Джордж Сильвестр занимался реабилитацией «фатерлянда»: в статьях, интервью с «великими немцами» и книге «Кайзер под судом» (The Kaiser on Trial; 1937) — исключительно по собственной инициативе. Приход нацистов к власти в январе 1933 г. и «национальное пробуждение» воодушевили Вирека, который сформулировал свою позицию в речи на митинге «друзей новой Германии» 17 мая 1934 г.: «Как бы мы ни относились к Гитлеру, нет сомнения в том, что у Германии не было другой альтернативы: Гитлер или хаос». По собственной инициативе он вступил в борьбу против экономического бойкота Третьего Рейха, который в марте 1933 г. объявили еврейские организации. Вирек пытался побудить консервативные еврейские круги к диалогу с Берлином, а нацистов — сначала через Папена и Шахта, затем во время личных встреч с верхушкой режима, включая Гитлера, в августе-сентябре 1933 г., — к смягчению преследования евреев. Ни в том, ни в другом он не преуспел, равно как и не заинтересовал президента Франклина Рузвельта перспективой повлиять на фюрера через свое личное посредничество.
Потерявший почти все сбережения во время Великой депрессии, Вирек весной 1933 г. принял предложение германского генерального консула в Нью-Йорке Отто Кипа (впоследствии казненного за участие в антигитлеровском заговоре) стать его платным консультантом, но работа продолжалась лишь несколько месяцев. Затем он устроил нью-йоркскому рекламному агентству Карла Байора выгодный контракт с Информационным бюро германских железных дорог — главным государственным туроператором, заграничная деятельность которого подчинялась министерству пропаганды, за что получил 15% комиссионных (1750 долларов в месяц). Информация попала в леволиберальную и коммунистическую прессу, раздувшую шумиху вокруг «нацистских агентов», и стала предметом разбирательства в Конгрессе летом 1934 г.
Такая деятельность не противоречила законам, поэтому «оргвыводов» не последовало, но получившая огласку пропаганда стала неэффективной. Берлин разорвал контракт с Байором, а Байор — с Виреком, который прекратил сотрудничество с представителями Рейха, возобновив его лишь осенью 1939 г. Он ежегодно ездил в Европу, общался со знакомыми нацистами, бывал на партийных съездах в Нюрнберге, но редко делился впечатлениями. Журналистика оставалась главным источником заработка, но Вирек предпочитал неполитические темы — бизнес и здравоохранение, сексология и омоложение, перспективы телевидения и здоровый образ жизни.
Тоталитаризм стал главной темой притчи «Искушение Джонатана» (The Temptation of Jonathan; 1938) — Изящно одетый незнакомец несколько зловещего вида, встретив голодного и разочарованного молодого безработного по имени Джонатан, заводит того на крышу небоскреба и показывает ему через подзорную трубу — не выпуская ее из рук! — дальние страны, в которых легко узнаются гитлеровская Германия и сталинская Россия. Джонатану импонируют сцены радостного коллективного труда и счастливого отдыха, но, выхватив трубу из рук незнакомца и начав смотреть самостоятельно, он видит расстрелы, костры из книг, толпы сосланных и изгнанных. Искуситель оказывается — если кто не догадался — Сатаной, которого теперь зовут Тото — от «тоталитаризм»». Прозревший юноша призывает Богиню Свободы, от одного имени которой Тото исчезает. Факел в руке появившейся ниоткуда богини освещает неприглядные картины жизни в Америке, однако она обещает Джонатану — если тот будет честно трудиться! — исправить положение и получить всё хорошее из того, что показал ему Тото, «не воруя, не обманывая и не продавая душу Дьяволу». Вдохновленный ее словами юноша вспоминает пионеров освоения Нового света и чувствует прилив сил. Не зря издатель рекламировал этот текст как «Евангелие подлинного американизма».
Опубликованное три года спустя эссе «Семеро против человека» (Seven Against Man; 1941) показало, что позиция автора заметно изменилась. «Семь мятежных духов нанесли человеческому сознанию раны, которые могут оказаться смертельными: Галилей, Лютер, Руссо, Дарвин, Маркс, Фрейд, Эйнштейн», — заявил былой апологет свободомыслия, психоанализа и теории относительности: «Галилей лишил человека достоинства, Лютер — морального закона, Руссо — дисциплины, Дарвин — божественности. Маркс поставил под угрозу собственность. Фрейд убил любовь. Оставался один мост в бесконечность, один выход — абстрактная наука. Пришел Эйнштейн, и всё стало "относительно"», — суммировал Вирек, хотя сам Эйнштейн предупреждал его против подобной трактовки. Воздав хвалу национал-социализму (с оговоркой, что это не «всеобщая панацея») и Гитлеру — «самому динамичному воину, государственному деятелю и законодателю нашего времени, если не всех времен», автор счел нужным заявить: «Коллективизм как конечная цель несовместим с человеческим достоинством. Коллективизм, если только он не примет неведомые сейчас формы, означает конец любого прогресса и низводит человека до состоянии насекомого, которое не изменится за миллионы лет и которое платит за упорядоченную жизнь полной потерей индивидуальности».
