Дом вампира и другие сочинения - [25]

— Тебе нельзя опоздать на поезд. Отправляйся.

Напрасно Эрнест пытался протестовать.

— Отправляйся к нему, к нему, — твердила она.

С тяжелым сердцем, юноша подчинился. Издали он еще раз помахал ей шляпой, потом исчез в толпе. На какое-то мгновение смутные опасения овладели Этель, что-то внутри взывало к нему: «Не уходи! Не возвращайся в этот дом!». Однако ни звука не сорвалось с ее губ. Банальные приличия и здравый смысл заглушили внутренний голос. А золотая голова юноши исчезла вдали.

XVI

Пока поезд мчался к Нью-Йорку, все мысли Эрнеста занимала Этель Бранденбург. Он все еще чувствовал прикосновение ее губ, ощущал запах ее волос.

Однако как только он ступил на паром, идущий в Манхэттен, последние три недели словно стерлись — по крайней мере, на время, — из его памяти. Все другие интересы, которые временно отошли на задний план, поскольку Этель не имела к ним отношения, вновь завладели им. Он уже предвкушал удовольствие от встречи с Реджинальдом Кларком. Привлекательность этого человека и притягательность его личности ощущались Эрнестом особенно остро, когда он какое-то время не общался с ним. Письма Реджинальда всегда были краткими. «Профессиональные писатели, — любил повторять он, — не могут позволить себе выражать свои сокровенные чувства в частной корреспонденции. Они должны беречь их для творчества». Эрнесту хотелось вновь оказаться в кабинете мастера, когда последние лучи солнца струятся сквозь оконное стекло, и до глубокой ночи обсуждать с ним глубины философских теорий. Он соскучился по голосу Реджинальда, его чуть манерному поведению, самому запаху его дома.

К тому же Эрнеста, вероятно, ожидала гора писем. Когда он спешно покидал Нью-Йорк, он намеренно не поставил знакомых в известность, куда отправляется. Только Джеку он послал короткую открытку на следующий день после того, как встретил Этель.

Он надеялся застать Реджинальда дома, хотя было уже десять часов вечера, когда Кларк обычно отсутствовал. Эрнест искренне проклинал современный транспорт, который не может мгновенно доставить его к месту назначения. Страшно подумать, сколько дней, месяцев и даже лет своего земного существования жители городов тратят в поездках — по сути, это впустую погубленное время. Раздражение, направленное против материальных обстоятельств жизни, овладело Эрнестом, пока он ехал в метро. Раздражение против всего, что приковывает душу к земле и не дает ей воспарить ввысь.

Когда, наконец, он добрался до дома, то узнал от консьержа, что Кларк вышел. В дурном настроении он вошел в квартиру и стал разбирать почту. Там были письма от редакторов с заказами, от которых он не мог отказаться. Всевозможные газеты и журналы готовы были поглотить все его время. Он сразу понял, что работу над романом придется отложить на несколько недель, если не месяцев.

Одно письмо было от Джека. Судя по штампу, тот отправил его из небольшого местечка в горах Адирондака, где отдыхал с родителями. Не без колебания — сам не зная, почему, — Эрнест вскрыл конверт. По мере чтения морщины на его лбу становились все глубже, на лице обозначились признаки недовольства. Что-то с Джеком было не так; с ним произошла какая-то трудноуловимая перемена. Казалось, их души вдруг стали чужими друг другу. Возможно, здесь лишь какой-то временный разлад; возможно, он сам виноват, однако это больно задело Эрнеста. Ему казалось, что в последнее время Джек перестал его понимать, что он уже не способен воспринимать причудливую игру его разума. Лишь один человек в целом свете имеет сходное видение мира, лишь один может понимать то, что он говорит, и то, что оставляет невысказанным. Реджинальд Кларк, неординарная личность и поэт, способен читать в его душе, как в открытой книге. Этель тоже могла бы, если бы любовь не притупляла ее зрение.

С волнением Эрнест услышал — было уже около полуночи — звяканье ключа Реджинальда в дверном замке. Он нашел его все тем же, неизменившимся, по-прежнему великолепным. Реджинальд обладал способностью видеть душу человека, как она есть, в первозданной наготе. Хотя они не обсуждали Этель Бранденбург — было лишь упомянуто о ее присутствии в Атлантик-Сити, — Эрнест интуитивно понял, что Реджинальд видит, какие изменения произошли в нем за время отсутствия. С этим человеком он мог быть самим собой, Ничего не стыдясь и не опасаясь, что его неправильно поймут. И — странное дело — вся привязанность, все теплые чувства, которые он испытывал к Этель и Джеку, теперь оказались обращены на Реджинальда Кларка.

XVII

На следующий день он написал Этель письмо, постаравшись вложить в него нежность, которой уже не испытывал. Она уязвила его гордость, оказавшись победительницей в игре страстей; к тому же ему нужно было всерьез заняться работой. Однако, не получив ответа на третий день, Эрнест огорчился. Он утвердился во мнении, что она ничуть не любила его, но просто играла с ним, поскольку в тот момент не имела других развлечений. При этой мысли он даже покраснел — так было ущемлено его самолюбие. И начал анализировать — по сути, препарировать, свои чувства.

Однако пора было возвращаться к работе. Именно она, а не мимолетный роман, придавала смысл жизни. Какой далекой, почти нереальной казалась ему теперь Этель! Да, она была права, он не испытывал к ней глубоких чувств; и роман будет написан не для нее, а всего лишь про нее. Его интересует именно героиня романа, а не ее прототип.