Дом вампира и другие сочинения - [2]
Английским языком младший Вирек, ставший «Джорджем», овладевал «с нуля». В школе он оказался никудышным учеником почти по всем предметам, но добился признания как поэт: класс доверил ему произнести благодарственную речь на церемонии выпуска и спел кантату на его слова. В сентябре 1902 г. его приняли в городской колледж Нью-Йорка. «Я ничему не научился и ничего не знал, — рассказывал он много лет спустя. — Мне удалось окончить колледж благодаря силе обстоятельств и снисходительности учителей… Я провалился по физике, математике, начертательной геометрии и другим наукам, но заслужил — возможно, благодаря признанию моих литературных склонностей — такое же снисходительное отношение, какое сейчас колледжи проявляют к спортсменам. Однажды мне засчитали экзамен, на котором я, кажется, даже не присутствовал, за то, что я написал презрительный сонет об этом предмете».
Тяга к словесности была у Джорджа Сильвестра в крови, но литературная ориентация оказалась неожиданной — по крайней мере, для родителей. Думаю, они все же не читали его повесть «Элеонора, или Автобиография вырожденки», написанную в шестнадцать лет и оставшуюся неизданной. Посвященный Эмилю Золя как автору «Нана» манускрипт на немецком языке содержал описание всех известных сочинителю — на тот момент из книг — форм разврата, через которые последовательно проходит героиня, чуждающаяся лишь «нормального» секса. Через полвека автор подарил «Элеонору» Альфреду Кинзи, в институте имени которого в Блумингтоне она хранится до сих пор.
В колледже Вирек приобщился к «тайнам пола» и к «цветам зла». Кумирами стали По, Бодлер, Россетти, Уайльд и Суинберн, по стихам которых он изучал английский язык и поэтическое мастерство; среди немцев он отметил лишь Гейне, Ницше и «лесбийскую» поэтессу рубежа веков Мари-Мадлен. «Уайльд великолепен, — записал юноша в дневнике. — Я восхищаюсь им, нет, обожаю его. Он так утонченно нездоров, так изящно ужасен. Я люблю всё ужасное и порочное. Я люблю великолепие упадка, всю красоту разложения». Впечатлением на всю жизнь осталась встреча с лордом Альфредом Дугласом, который через тридцать пять лет в адресованном Виреку инскрипте на сборнике своих сонетов упомянул «очень приятные воспоминания о нашей первой встрече в Нью-Йорке в 1901 году» а в письме к его биографу Элмеру Герцу назвал собеседника «необыкновенным, блестящим молодым человеком, с которым, несмотря на его возраст, можно было говорить о литературе и обо всем остальном».
Первая книга Вирека «Стихотворения» (Gedichte; 1904) на немецком языке увидела свет, когда автору еще не исполнилось двадцати. Восторженное предисловие к ней — по-английски — написал его ближайший друг, поэт и филолог Людвиг Льюисон. Дружба молодых людей, как писал биограф Вирека, стала «лирической, напряженной, трудной, слишком глубокой для спокойствия и благополучия обоих. Льюисон посвящал стихи беспечному юноше с золотыми волосами. Он воспевал его благосклонность. В самом подлинном смысле он был страстно влюблен в Вирека». Льюисон рассказал об этом в автобиографии «Вверх по течению» (1921): «Я оказался захвачен слепой и болезненной страстью. Все задавленные чувства моего мучительного отрочества, все мысли и поступки, скованные ложными ограничениями, зацвели теперь лихорадочным цветом. Была зима. Белая и тихая зима. Забавляясь причудливыми фантазиями, мы называли нашу страсть «розами в снегу». Я совершал все экстравагантные и нелепые поступки. Я ничего не знал о жизни, о человеческой природе. <…> Страсть была порочной и причинила мне неописуемые мучения, но, по счастью, оказалась смешанной с любовью к литературе и со жгучим, хотя и не всепоглощающим увлечением. В ней не было ничего ни от падения, ни от вырождения. Я не горжусь ей, но и не стыжусь ее. Оглядываясь назад, я вижу, что она странными нотами вплелась в неизбежную музыку жизни — ни хорошую, ни плохую, ни правую, ни неправую. Теперь мы оба женаты и, встречаясь как добрые друзья, с улыбкой вспоминаем прошлое — настолько давнее, что оно кажется сказкой, — когда мы причиняли друг другу радость, боль и слезы».
Успех сборника, который автор сам рассылал в газеты и журналы, превзошел ожидания: в приложении к следующей книге он привел 25 хвалебных отзывов из американской и германской прессы. Многих удивляло, почему в немецких стихах не заметно влияние немецкой поэзии, зато заметно влияние англоязычной, но Вирек был английским декадентом, пишущим по-немецки. Дебютанта оценили самый знаменитый немец Нового света — гарвардский профессор психологии Гуго Мюнстерберг, «критик всех искусств» Джеймс Хьюнекер, филологи Джеймс Вудбери, Кельвин Томас и Уильям Трент. Очарованный юным дарованием, «немецкий Мольер» Людвиг Фульда устроил издание его следующей книги «Ниневия» (Niniveh und andere Gedichte; 1906) в известном издательстве «Cotta». Несмотря на похвалы таких писателей, как Герман Зудерман, она не стала событием. Для Европы подобные «откровения» были пройденным этапом, а необычность того, что автор-немец живет за океаном, не действовала: книга вышла в Штутгарте и воспринималась как «изделие местного производства». Осознав, что великим немецким поэтом ему не сделаться, — на меньшее он не соглашался! — Вирек в 21 год перестал писать на языке предков и окончательно перешел на английский, не без кокетства заявив: «Было время, когда я колебался между двумя литературами. Я советовался с друзьями по обе стороны океана, и они в конце концов согласились, что Америка, будучи беднее Европы, больше нуждается во мне. Я решил стать американским классиком».
Роман «Обнаженная в зеркале» (1953) – последнее и наиболее зрелое произведение известного американского писателя и поэта Джорджа Сильвестра Вирека (1884–1962), где, как в фокусе, собраны основные мотивы его творчества: гармония отношений мужчины и женщины на физиологическом и психологическом уровне, природа сексуального влечения, физическое бессмертие и вечная молодость. Повествование выстроено в форме череды увлекательных рассказов о великих любовниках прошлого – от царя Соломона до Наполеона, причем история каждого из них получает неожиданную интерпретацию.На русском языке издается впервые.
В сборник включены впервые публикуемые на русском языке тексты американского писателя и публициста Джорджа Сильвестра Вирека (1884–1962) о Советском Союзе, который он посетил в июле 1929 г., желая собственными глазами увидеть «новый мир». Материалы из российских архивов и редких иностранных изданий раскрывают эволюцию представлений автора о России и СССР – от антиантантовской пропаганды в годы Первой мировой войны до внимания к «великому эксперименту» в 1920-е годы, а затем к отрицанию тоталитаризма, в том числе в советской форме.
У озера, в виду нехоженого поля, на краю старого кладбища, растёт дуб могучий. На ветви дуба восседают духи небесные и делятся рассказами о юдоли земной: исход XX – истоки XXI вв. Любовь. Деньги. Власть. Коварство. Насилие. Жизнь. Смерть… В книге есть всё, что вызывает интерес у современного читателя. Ну а истинных любителей русской словесности, тем более почитателей классики, не минуют ностальгические впечатления, далёкие от разочарования. Умный язык, богатый, эстетичный. Легко читается. Увлекательно. Недетское, однако ж, чтение, с несколькими весьма пикантными сценами, которые органически вытекают из сюжета.
События, в которых вы никогда не окажетесь, хотя прожили их уже не раз.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Метафоричный рассказ о том, как амбициозная главная героиня хочет завершить проект всей своей жизни, в котором видит единственную цель своего существования. Долгое время она сталкивалась с чередой неудач и неодобрением родственников, за которым стоит семейная трагедия, а сейчас рассуждает о причинах произошедшего и поиске выхода из сложившейся ситуации.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Герои повестей – наши современники, молодежь третьего тысячелетия. Их волнуют как извечные темы жизни перед лицом смерти, поиска правды и любви, так и новые проблемы, связанные с нашим временем, веком цифровых технологий и крупных городов. Автор настойчиво и целеустремленно ищет нетрадиционные литературные формы, пытается привнести в современную прозу музыкальные ритмы, поэтому ее отличает неповторимая интонация, а в судьбах героев читатель откроет для себя много удивительного и даже мистического.
Доктор Тейлор Слейд и его молодая жена отправляются в Панаму, чтобы развеять скуку. Случайная встреча меняет не только их планы, но и судьбу: шаг за шагом они все глубже погружаются в трясину зловещих галлюцинаций. Впервые в русском переводе — последний роман знаменитого американского прозаика Пола Боулза, шедевр эпохи психоделических экспериментов.Когда я писал «Вверху над миром», я курил гашиш, а потом уходил на целый день в лес с ручкой и блокнотом. Название романа — это строка из детской песенки, следующая фраза которой, «So high», в 60-е годы приобрела второе, наркотическое значение.
Несмотря на название «Кровь на полу в столовой», это не детектив. Гертруда Стайн — шифровальщик и экспериментатор, пишущий о себе и одновременно обо всем на свете. Подоплеку книги невозможно понять, не прочтя предисловие американского издателя, где рассказывается о запутанной биографической основе этого произведения.«Я попыталась сама написать детектив ну не то чтобы прямо так взять и написать, потому что попытка есть пытка, но попыталась написать. Название было хорошее, он назывался кровь на полу в столовой и как раз об этом там, и шла речь, но только трупа там не было и расследование велось в широком смысле слова.
Лаура (Колетт Пеньо, 1903-1938) - одна из самых ярких нонконформисток французской литературы XX столетия. Она была сексуальной рабыней берлинского садиста, любовницей лидера французских коммунистов Бориса Суварина и писателя Бориса Пильняка, с которым познакомилась, отправившись изучать коммунизм в СССР. Сблизившись с философом Жоржем Батаем, Лаура стала соучастницей необыкновенной религиозно-чувственной мистерии, сравнимой с той "божественной комедией", что разыгрывалась между Терезой Авильской и Иоанном Креста, но отличной от нее тем, что святость достигалась не умерщвлением плоти, а отчаянным низвержением в бездны сладострастия.
«Процесс Жиля де Рэ» — исторический труд, над которым французский философ Жорж Батай (1897–1962.) работал в последние годы своей жизни. Фигура, которую выбрал для изучения Батай, широко известна: маршал Франции Жиль де Рэ, соратник Жанны д'Арк, был обвинен в многочисленных убийствах детей и поклонении дьяволу и казнен в 1440 году. Судьба Жиля де Рэ стала материалом для фольклора (его считают прообразом злодея из сказок о Синей Бороде), в конце XIX века вдохновляла декадентов, однако до Батая было немного попыток исследовать ее с точки зрения исторической науки.