Дом в предгорье - [6]
На просторном дворе росло старое развесистое ореховое дерево, поодаль находились голубятня и колодец. Вымощенная камнем завалинка[18] была чисто подметена. По сторонам расположились хозяйственные постройки.
На солнечном склоне к дому примыкали сад и небольшой палисадник.[19] Двор окружала низкая каменная ограда, а на ней росла дереза.[20] На дворе бродила и копошилась всякая домашняя птица, в навозной куче рылась свинья с поросятами, у ворот лежал великолепный белый волкодав Дунча, заклятый враг волков, а на бревне перед чуланом сидел головастый кот.
Над ним под крышей, на которой местами зеленели веточки трилистника, прилепились гнезда ласточек. Обидеть их считалось грехом, а обидчик за это всегда был наказан. В кроне ореха воробьи расшумелись так, словно шло заседание парламента.
В это время из дома вышел Зверка и, увидев Богуша на галерее, в два прыжка оказался рядом с ним.
— Доброе утро... ну как, выспались? — спросил он улыбаясь.
— Слишком долго я спал, — ответил Богуш.
— Я уже подходил к дверям послушать, встали вы или нет, но вы спали, как уж зимой. Мы встаем до зари, работы ведь много. А вам нравится вид отсюда?
— Вид прекрасный! — воскликнул Богуш и, показывая на самую высокую вершину, спросил: не Дюмбьер ли это?
— Он и есть, Дюмбьер, вон тот, самый высокий, с плешивой макушкой. Я там был с дедом, ой, до чего же круто наверху! Приходится карабкаться то на коленях, то на четвереньках, а то и ползком, как змея. И ничего там нет, ни дубов, ни буков, одни скалы да карликовые сосны. Зато видно оттуда почитай полсвета. Ну, а там, ниже Дюмбьера, голая вершина, Баба называется, а вон там Магура, Пекло, Чертова гора, через нее идет путь на Липтовскую, а вон та черная — Кралув лаз. А те, что поменьше, — Окошена, Градек, Мухово, где наше пастбище находится, а за костелом Брезина, там мы будем жечь костры на Яна Крестителя.
Как раз когда Зверка показывал на костел, оттуда вышло несколько мужчин одинаково одетых, одного роста. На них были синие куртки с черными шнурами, такие же синие штаны, пояса, короткие черные жилеты, сапоги и круглые шляпы с небольшими полями. Среди них был священник в сутане, а позади шли женщины. Под липами у костела они остановились, каждый мужчина подал священнику руку, несколько женщин тоже протянули им руки для прощания, потом все разошлись. Мужчины и некоторые женщины повернули от костела в сторону полей, священник вошел к себе в дом, а остальные направились вниз в деревню.
— Кто эти мужчины? — спросил Богуш.
— Это леготяне, жители вон той деревни, что внизу, они торгуют кружевами по всему свету. Когда возвращаются из чужих стран, первым делом идут в костел, а когда снова соберутся странствовать, прежде чем двинуться в путь, опять идут в костел, это уж всегда так. А пан священник дает им благословение, желает успеха в их делах, — пояснил гостю Зверка.
— Очень хороший обычай. А где они берут кружева?
— Да около Быстрицы, у шахтерских жен покупают, те плетут кружева сами. Живут очень бедно. Наши девчата тоже умеют кружева плести, но самые лучшие все-таки на ярмарке в Брезно покупают. Ну а теперь идемте завтракать.
Завтрак, но только для гостя, уже стоял на столе.
— Вы уж извините, что мы вас не подождали, — стала оправдываться хозяйка. — Работники уходят рано, а в доме уж так заведено, завтракать всем вместе.
— Из-за одного сони не стоит нарушать домашний обычай, — улыбнулся Богуш и с аппетитом принялся за завтрак.
В комнату вошли хозяин и Катюшка, оба пожелали гостю доброго утра. Его уже не стеснялись, смело смотрели ему в глаза, ведь он отведал с хозяевами хлеба-соли, делил с ними кров и таким образом стал уже как бы своим, чему помогли и национальный костюм, и умение говорить по-словацки!
— А пан пойдет с нами? — спросила тетка.
— С большим удовольствием, если только вы возьмете меня, — ответил Богуш.
— Да отчего же не возьмем? Пойдемте, нам будет веселее. Ну, а ты, сынок, давай-ка к Катюшке, пусть собирается.
Богуш, услышав, что и Катюшка пойдет в горы, быстро сбегал за шляпой и захватил принадлежности для рисования. Он не знал, куда их сунуть, в этом непривычном для него костюме не было карманов. Поэтому нес все в руках. Когда Богуш спустился, внизу уже стояли готовые тронуться в путь Зверка, тетка, Катюшка и Зузула, служанка, которая должна была принести с пастбища творог для брынзы.
— А это у вас что? — спросил хозяин, показывая на тетрадь для зарисовок. После того как Богуш объяснил, хозяин сказал:
— Ну, пан найдет здесь много красивых мест. Дайте пану сумку, чтобы он мог все это в нее сложить.
— Зачем же пану нести сумку, когда все можно сунуть за пояс или в рукава кабаницы, меховой куртки. Летом ее только на плечи набрасывают, а рукава внизу зашивают, чтобы туда можно было что-то класть, — давал Зверка советы с пояснениями.
Богуш так и сделал: кабаницу набросил на плечи и закрепил ее, не туго завязав ремешок на груди. Зверка, который тщательно осмотрел его с ног до головы, заметил, что завязки на обуви слабо затянуты, тут же наклонился и подтянул их, чтобы, как он сказал, легче было идти, а хозяин, увидев в руках Богуша бамбуковую трость, покачал головой и сказал, что такая палка к этому костюму не идет, она только к плундрам, широким штанам, годится. Он вернулся в дом и принес валашку с широким лезвием и топорищем, красиво отделанным оловом. Отдавая ее Богушу, сказал:
