Дом о семи шпилях - [9]
В надгробном - после напечатанном и уцелевшем до сих пор - слове, почтенный мистер Хиггинсон наравне с разными благополучиями земного странствия своего почтенного прихожанина упоминает о тихой, благовременной кончине. | |
His duties all performed-the highest prosperity attained-his race and future generations fixed on a stable basis and with a stately roof to shelter them, for centuries to come-what other upward step remained for this good man to take, save the final step from earth to the golden gate of heaven! | Покойник исполнил свои обязанности - его род носит достойное имя и его отпрыски поселены под надежным кровом на целые столетия; что же еще оставалось этому доброму человеку, кроме как совершить конечный шаг с земли в златые небесные врата? |
The pious clergyman surely would not have uttered words like these had he in the least suspected that the colonel had been thrust into the other world with the clutch of violence upon his throat. | Нет сомнения, что благочестивый проповедник не произнес бы таких слов, если бы он только подозревал, что полковник переселен в другой мир рукой убийцы. |
The family of Colonel Pyncheon, at the epoch of his death, seemed destined to as fortunate a permanence as can anywise consist with the inherent instability of human affairs. | Семейство полковника Пинчона, по-видимому, было настолько хорошо обеспечено на будущее, как только возможно при непостоянстве всех дел человеческих. |
It might fairly be anticipated that the progress of time would rather increase and ripen their prosperity, than wear away and destroy it. | Весьма естественно было предполагать, что с течением времени благосостояние его скорее увеличится, нежели придет в упадок. |
For, not only had his son and heir come into immediate enjoyment of a rich estate, but there was a claim, through an Indian deed, confirmed by a subsequent grant of the General Court to a vast and as yet unexplored and unmeasured tract of eastern lands. | Сын и наследник его не только вступил в непосредственное владение богатым имением, но в силу одного контракта с индейцами, подтвержденного после общим собранием директоров, имел притязание на обширный, еще не исследованный кусок восточных земель. |
These possessions-for as such they might almost certainly be reckoned-comprised the greater part of what is now known as Waldo County, in the State of Maine, and were more extensive than many a dukedom, or even a reigning prince's territory, on European soil. | Эти владения заключали в себе большую часть так называемого графства Вальдо в штате Мэн и превосходили объемом многие герцогства в Европе. |
When the pathless forest, that still covered this wild principality, should give place-as it inevitably must, though perhaps not till ages hence-to the golden fertility of human culture, it would be the source of incalculable wealth to the Pyncheon blood. | Когда непроходимые леса уступят место - как это и произойдет неизбежно, хотя, может быть, через многие сотни лет, - золотой жатве, тогда они станут для потомков полковника Пинчона источником несметного богатства. |
Had the colonel survived only a few weeks longer, it is probable that his great political influence, and powerful connections, at home and abroad, would have consummated all that was necessary to render the claim available. | Если бы только полковник пожил еще неделю, то, весьма вероятно, благодаря своему политическому влиянию и сильным связям в Америке и в Англии, он успел бы подготовить все, что было необходимо для полного успеха в его притязании. |
But, in spite of good Mr. Higginson's congratulatory eloquence, this appeared to be the one thing which Colonel Pyncheon, provident and sagacious as he was, had allowed to go at loose ends. | Но, несмотря на красноречивые слова доброго мистера Хиггинсона по случаю кончины полковника Пинчона, это было единственное дело, которое покойник при всей своей предусмотрительности не смог довести до конца. |
So far as the prospective territory was concerned, he unquestionably died too soon. | Сыну его не только не доставало высшего положения, какое занимал в обществе отец, но и способностей и силы характера для того, чтобы достичь его. |
His son lacked not merely the father's eminent position, but the talent and force of character to achieve it: he could, therefore, effect nothing by dint of political interest; and the bare justice or legality of the claim was not so apparent, after the colonel's decease, as it had been pronounced in his lifetime. | Поэтому он не мог ни в чем преуспеть посредством личного влияния, а справедливость притязаний Пинчонов была совсем не так очевидна после смерти полковника, как при его жизни. |
Some connecting link had slipped out of the evidence, and could not anywhere be found. | Из цепи доказательств потеряно было одно звено -только одно, но его нигде нельзя было теперь найти. |
Efforts, it is true, were made by the Pyncheons, not only then, but at various periods for nearly a hundred years afterwards, to obtain what they stubbornly persisted in deeming their right. But, in course of time, the territory was partly re-granted to more favored individuals, and partly cleared and occupied by actual settlers. These last, if they ever heard of the Pyncheon title, would have laughed at the idea of any man's asserting a right-on the strength of moldy parchments, signed with the faded autographs of governors and legislators long dead and forgotten-to the lands which they or their fathers had wrested from the wild hand of nature, by their own sturdy toil. This impalpable claim, therefore, resulted in nothing more solid than to cherish, from generation to generation, an absurd delusion of family importance, which all along characterised the Pyncheons. It caused the poorest member of the race to feel as if he inherited a kind of nobility, and might yet come into the possession of princely wealth to support it. In the better specimens of the breed, this peculiarity threw an ideal grace over the hard material of human life, without stealing away any truly valuable quality. In the baser sort, its effect was to increase the liability to sluggishness and dependence, and induce the victim of a shadowy hope to remit all self-effort, while awaiting the realisation of his dreams. |
Взаимосвязь прошлого и настоящего, взаимопроникновение реальности и фантастики, романтический пафос и подробное бытописательство, сатирический гротеск образуют идейно-художественное своеобразие романа Натаниеля Готорна «Алая буква».
Натаниель Готорн — классик американской литературы. Его произведения отличает тесная взаимосвязь прошлого и настоящего, реальности и фантастики. По признанию критиков, Готорн имеет много общего с Эдгаром По.«Дом с семью шпилями» — один из самых известных романов писателя. Старый полковник Пинчон, прибывший в Новую Англию вместе с первыми поселенцами, несправедливо обвиняет плотника Моула, чтобы заполучить его землю. Моула ведут на эшафот, но перед смертью он проклинает своего убийцу. С тех пор над домом полковника тяготеет проклятие.
История литературы причисляет Н. Готорна, наряду с В. Ирвингом и Э. По, к родоначальникам американской новеллы. В сборнике представлены девять рассказов, классических образцов романтической прозы, причем семь из них до сих пор были незнакомы русскому читателю.
Писатель Натаниель Готорн вместе с Эдгаром По и Вашингтоном Ирвингом по праву считается одним из создателей американской романтической новеллы. Главным объектом своих новелл Готорн считал не внешние события и реалии, а сердце и душу человека, где Добро и Зло ведут непрерывную борьбу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книгу под названием «Книга чудес» написал Натаниель Готорн – один из первых и наиболее общепризнанных мастеров американской литературы (1804–1864). Это не сборник, а единое произведение, принадлежащее к рангу всемирно известных классических сочинений для детей. В нем Н. Готорн переложил на свой лад мифы античной Греции. Эту книгу с одинаковым увлечением читают в Америке, где она появилась впервые, и в Европе. Читают, как одну из оригинальнейших и своеобразных книг.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Крупнейший представитель немецкого романтизма XVIII - начала XIX века, Э.Т.А. Гофман внес значительный вклад в искусство. Композитор, дирижер, писатель, он прославился как автор произведений, в которых нашли яркое воплощение созданные им романтические образы, оказавшие влияние на творчество композиторов-романтиков, в частности Р. Шумана. Как известно, писатель страдал от тяжелого недуга, паралича обеих ног. Новелла "Угловое окно" глубоко автобиографична — в ней рассказывается о молодом человеке, также лишившемся возможности передвигаться и вынужденного наблюдать жизнь через это самое угловое окно...
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
«Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион» [«Bothus Occitanus eller den otteǿjede skorpion» (1953)] — это остросатирический роман о социальной несправедливости, лицемерии общественной морали, бюрократизме и коррумпированности государственной машины. И о среднестатистическом гражданине, который не умеет и не желает ни замечать все эти противоречия, ни критически мыслить, ни протестовать — до тех самых пор, пока ему самому не придется непосредственно столкнуться с произволом властей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.