Дом о семи шпилях - [10]

Пинчоны, однако, не только на первых порах, но и в разные эпохи следующего столетия, отстаивали свою собственность.

Years and years after their claim had passed out of the public memory, the Pyncheons were accustomed to consult the colonel's ancient map, which had been projected while Waldo County was still an unbroken wilderness.	Прошло уже много лет, как права полковника были забыты, а Пинчоны все продолжали справляться с его старой картой, начерченной еще в то время, когда графство Вальдо было непроходимой пустыней.
Where the old land surveyor had put down woods, lakes, and rivers, they marked out the cleared spaces, and dotted the villages and towns, and calculated the progressively increasing value of the territory, as if there were yet a prospect of its ultimately forming a princedom for themselves.	Где старинный землемер изобразил только леса, озера и реки, там они намечали расчищенные пространства, чертили деревни и города и вычисляли возрастающую ценность территории.
In almost every generation, nevertheless, there happened to be some one descendant of the family gifted with a portion of the hard, keen sense and practical energy, that had so remarkably distinguished the original founder.	Впрочем, в роду Пинчонов в каждом поколении появлялась какая-нибудь личность, до некоторой степени одаренная проницательным умом и энергичностью, отличавшими старого полковника.
His character, indeed, might be traced all the way down, as distinctly as if the colonel himself, a little diluted, had been gifted with a sort of intermittent immortality on earth. At two or three epochs, when the fortunes of the family were low, this representative of hereditary qualities had made his appearance, and caused the traditionary gossips of the town to whisper among themselves:	Черты его натуры можно было наблюдать в характерах многих его потомков: они отражались в них с такой же точностью, как если бы сам полковник, только несколько смягченный, время от времени снова появлялся на земле. Тогда в городе говорили:
"Here is the old Pyncheon come again!	"Опять показался старый Пинчон!
Now the Seven Gables will be new shingled!"	Теперь семь шпилей засияют снова!"
From father to son, they clung to the ancestral house, with singular tenacity of home attachment.	Все как один Пинчоны были привязаны к родовому гнезду.
For various reasons, however, and from impressions often too vaguely founded to be put on paper, the writer cherishes the belief that many, if not most of the successive proprietors of this estate, were troubled with doubts as to their moral right to hold it.	Впрочем, разные причины заставляют автора думать, что многие - если не большая часть наследственных владельцев этого имения -терзались сомнениями насчет этого дома.
Of their legal tenure there could be no question; but old Matthew Maule, it is to be feared, trod downward from his own age to a far later one, planting a heavy footstep, all the way, on the conscience of a Pyncheon.	О законности владения тут не могло возникать вопроса, но тень дряхлого Мэтью Моула тяжелым грузом ложилась на совесть каждого Пинчона.

If so, we are left to dispose of the awful query, whether each inheritor of the property-conscious of wrong, and failing to rectify it-did not commit anew the great guilt of his ancestor, and incur all its original responsibilities. And supposing such to be the case, would it not be a far truer mode of expression to say, of the Pyncheon family, that they inherited a great misfortune, than the reverse? We have already hinted that it is not our purpose to trace down the history of the Pyncheon family, in its unbroken connection with the House of Seven Gables; nor to show, as in a magic picture, how the rustiness and infirmity of age gathered over the venerable house itself. As regards its interior life, a large, dim looking-glass used to hang in one of the rooms, and was fabled to contain within its depths all the shapes that had ever been reflected there-the old colonel himself, and his many descendants, some in the garb of antique babyhood, and others in the bloom of feminine beauty or manly prime, or saddened with the wrinkles of frosty age.	Мы уже сказали, что не беремся проследить всю историю Пинчонов в непрерывной ее связи с Домом с семью шпилями, не беремся также изобразить дух дряхлости и запустения, повисший над самим домом. А внутри этого почтенного здания, в одной из комнат, всегда висело большое мутное зеркало; оно, по баснословному преданию, удерживало в своей глубине все образы, какие когда-либо отражались в нем, - образы самого полковника и множества его потомков. Некоторые из них были в старинной детской одежде, другие в расцвете женской красоты, или мужественной молодости, или в сединах пасмурной старости.
Had we the secret of that mirror, we would gladly sit down before it, and transfer its revelations to our page.	Если бы тайна этого зеркала была в нашем распоряжении, то нам бы только стоило сесть напротив него и перенести запечатленные в нем образы на свои страницы.
But there was a story, for which it is difficult to conceive any foundation, that the posterity of Matthew Maule had some connection with the mystery of the looking-glass, and that, by what appears to have been a sort of mesmeric process, they could make its inner region all alive with the departed Pyncheons; not as they had shown themselves to the world, nor in their better and happier hours, but as doing over again some deed of sin, or in the crisis of life's bitterest sorrow.