Дом о семи шпилях - [57]

Шрифт
Интервал

Он подал ей дагеротип - миниатюру в сафьяновом футляре.
Phoebe merely glanced at it, and gave it back.Фиби едва взглянула на портрет и сразу вернула его назад.
"I know the face," she replied, "for its stern eye has been following me about all day.- Я знаю это лицо, - сказала она. - Его суровые глаза преследовали меня целый день.
It is my Puritan ancestor, who hangs yonder in the parlour.Это мой предок пуританин, что висит там, в комнате.
To be sure, you have found some way of copying the portrait without its black velvet cap and gray beard, and have given him a modern coat and satin cravat, instead of his cloak and band.Вероятно, вы нашли средство скопировать портрет без его черного бархатного плаща и серой бороды и нарядить его вместо этого в новомодный фрак и галстук.
I don't think him improved by your alterations."Не скажу, однако, что он стал привлекательнее от этих перемен.
"You would have seen other differences had you looked a little longer," said Holgrave, laughing, yet apparently much struck.- Вы бы нашли еще некоторое различие, если бы посмотрели на него подольше, - сказал Холгрейв со смехом, но пораженный, по-видимому, словами девушки.
"I can assure you that this is a modern face, and one which you will very probably meet.- Могу уверить вас, что это лицо нашего с вами современника, и весьма вероятно, что вы встретите его здесь.
Now the remarkable point is, that the original wears, to the world's eye-and, for aught I know, to his most intimate friends-an exceedingly pleasant countenance, indicative of benevolence, openness of heart, sunny good humour, and other praiseworthy qualities of that cast.Заметьте, что оригинал, по мнению общества и, насколько я знаю, самых близких своих друзей, обладает чрезвычайно приятной физиономией, выражающей добродушие, откровенность, веселость и другие прекрасные качества в этом роде.
The sun, as you see, tells quite another story, and will not be coaxed out of it, after half a dozen patient attempts on my part.А солнце, как видите, рассказывает о нем совершенно иного рода историю и не хочет от нее отказаться, несмотря на мои неоднократные попытки заставить его говорить другое.
Here we have the man, sly, subtle, hard, imperious, and, withal, cold as ice.Оно представляет нам его человеком фальшивым, хитрым, черствым, повелительным, а внутри холодным как лед.
Look at that eye! Would you like to be at its mercy? At that mouth! Could it ever smile?Взгляните на эти глаза: согласились ли бы вы ввериться этому человеку; на этот рот: улыбался ли он когда-нибудь?
And yet, if you could only see the benign smile of the original!А посмотрели бы вы на благосклонную улыбку оригинала!
It is so much the more unfortunate, as he is a public character of some eminence, and the likeness was intended to be engraved."Это тем досаднее, что он играет довольно важную роль в общественных делах и портрет этот предназначен для гравюры.
"Well, I don't wish to see it any more," observed Phoebe turning away her eyes.- Нет, я не хочу больше его видеть! - сказала Фиби, отворачиваясь.
"It is certainly very like the old portrait.- Он и в самом деле очень похож на старый портрет.
But my cousin Hepzibah has another picture-a miniature.Но у моей кузины есть еще один портрет -миниатюра.
If the original is still in the world, I think he might defy the sun to make him look stern and hard."Думаю, что это лицо солнце не в состоянии было бы сделать жестким или суровым...
"You have seen that picture, then!" exclaimed the artist, with an expression of much interest.- Так вы видели этот портрет! - воскликнул художник.
"I never did, but have a great curiosity to do so.- Сам я никогда не видел его, но очень желал бы посмотреть.
And you judge favorably of the face?"Лицо на миниатюре показалось вам очень привлекательным?
"There never was a sweeter one," said Phoebe.- Ничего прекраснее я не видела, - ответила Фиби.
"It is almost too soft and gentle for a man's."- Оно, можно сказать, даже слишком красиво, слишком изнеженно для мужчины.
"Is there nothing wild in the eye?" continued Holgrave, so earnestly, that it embarrassed Phoebe, as did also the quiet freedom with which he presumed on their so recent acquaintance.- В нем не заметно никакого бурного чувства? -продолжал расспрашивать Холгрейв с любопытством, которое приводило Фиби в некоторое замешательство, равно как и та непринужденность, с какой он завязал с ней знакомство.
"Is there nothing dark or sinister, anywhere?- Нет ли в нем чего-нибудь мрачного или зловещего?
Could you not conceive the original to have been guilty of a great crime?"Могли бы вы предположить, что оригинал был виновен в тяжком преступлении?
"It is nonsense," said Phoebe, a little impatiently, "for us to talk about a picture which you have never seen.- Что за странные вопросы?! - воскликнула Фиби с некоторым нетерпением. - Можно ли говорить такие вещи о портрете, которого вы никогда не видели?
You mistake it for some other.Вы наверняка принимаете его за какой-нибудь другой.
A crime, indeed!Преступление!
Since you are a friend of my cousin Hepzibah's, you should ask her to show you the picture."

Еще от автора Натаниель Готорн
Книга чудес

Книгу под названием «Книга чудес» написал Натаниель Готорн – один из первых и наиболее общепризнанных мастеров американской литературы (1804–1864). Это не сборник, а единое произведение, принадлежащее к рангу всемирно известных классических сочинений для детей. В нем Н. Готорн переложил на свой лад мифы античной Греции. Эту книгу с одинаковым увлечением читают в Америке, где она появилась впервые, и в Европе. Читают, как одну из оригинальнейших и своеобразных книг.


Новеллы

Писатель Натаниель Готорн вместе с Эдгаром По и Вашингтоном Ирвингом по праву считается одним из создателей американской романтической новеллы. Главным объектом своих новелл Готорн считал не внешние события и реалии, а сердце и душу человека, где Добро и Зло ведут непрерывную борьбу.


Алая буква

Взаимосвязь прошлого и настоящего, взаимопроникновение реальности и фантастики, романтический пафос и подробное бытописательство, сатирический гротеск образуют идейно-художественное своеобразие романа Натаниеля Готорна «Алая буква».


Чертог фантазии

История литературы причисляет Н. Готорна, наряду с В. Ирвингом и Э. По, к родоначальникам американской новеллы. В сборнике представлены девять рассказов, классических образцов романтической прозы, причем семь из них до сих пор были незнакомы русскому читателю.


Дом с семью шпилями

Натаниель Готорн — классик американской литературы. Его произведения отличает тесная взаимосвязь прошлого и настоящего, реальности и фантастики. По признанию критиков, Готорн имеет много общего с Эдгаром По.«Дом с семью шпилями» — один из самых известных романов писателя. Старый полковник Пинчон, прибывший в Новую Англию вместе с первыми поселенцами, несправедливо обвиняет плотника Моула, чтобы заполучить его землю. Моула ведут на эшафот, но перед смертью он проклинает своего убийцу. С тех пор над домом полковника тяготеет проклятие.


Снеговичка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
MMMCDXLVIII год

Слегка фантастический, немного утопический, авантюрно-приключенческий роман классика русской литературы Александра Вельтмана.


Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы

Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.


Сев

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дело об одном рядовом

Британская колония, солдаты Ее Величества изнывают от жары и скуки. От скуки они рады и похоронам, и эпидемии холеры. Один со скуки издевается над товарищем, другой — сходит с ума.


Шимеле

Шолом-Алейхем (1859–1906) — классик еврейской литературы, писавший о народе и для народа. Произведения его проникнуты смесью реальности и фантастики, нежностью и состраданием к «маленьким людям», поэзией жизни и своеобразным грустным юмором.


Захар-Калита

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.