Дом о семи шпилях - [37]

Hepzibah had a regard for him, because his name was ancient in the town, and had formerly been respectable. It was a still better reason for awarding him a species of familiar reverence, that Uncle Venner was himself the most ancient existence, whether of man or thing, in Pyncheon Street, except the House of Seven Gables, and perhaps the elm that overshadowed it.	Гепзиба оказывала ему внимание, потому что его имя было одним из самых древних в городе и некогда пользовалось уважением; но в первую очередь право на ее почтительное отношение Веннеру давало то обстоятельство, что он был самым старым среди всех одушевленных и неодушевленных предметов на улице Пинчонов, за исключением разве что Дома с семью шпилями и, может быть, раскидистого вяза.
The patriarch now presented himself before Hepzibah, clad in an old blue coat, which had a fashionable air, and must have accrued to him from the cast-off wardrobe of some dashing clerk.	Этот-то патриарх и предстал теперь перед Г епзибой в старом синем фраке, который напоминал современные моды и, вероятно, достался ему после раздела гардероба какого-нибудь умершего пастора.
As for his trousers, they were of tow-cloth, very short in the legs, and bagging down strangely in the rear, but yet having a suitableness to his figure which his other garment entirely lacked.	Что касается его штанов, то они были из толстого пенькового холста, очень короткие спереди и висевшие странными складками сзади, но неплохо сидели на его фигуре, чего нельзя было сказать об остальном его платье.
His hat had relation to no other part of his dress, and but very little to the head that wore it.	Например, его шапка совсем не сочеталась с костюмом.
Thus Uncle Venner was a miscellaneous old gentleman, partly himself, but, in good measure somebody else; patched together, too, of different epochs; an epitome of times and fashions.	Дядюшка Веннер казался сотканным из лоскутков разных эпох с их разными обычаями.
"So you have really begun trade," said he, "really begun trade!	- Так вы и в самом деле принялись за торговлю? -обратился он к Гепзибе. - Всерьез принялись?
Well, I'm glad to see it.	Что ж, я очень рад.
Young people should never live idle in the world, nor old ones neither, unless when the rheumatise gets hold of them.	Молодые люди не должны жить праздно, впрочем, так же, как и старые, до тех пор пока ревматизм не одолеет.
It has given me warning already; and in two or three years longer, I shall think of putting aside business, and retiring to my farm.	Он постоянно мне о себе напоминает, и я подумываю года через два оставить дела и удалиться на свою ферму.
That's yonder-the great brick house, you know-the workhouse, most folks call it; but I mean to do my work first, and go there to be idle and enjoy myself.	Она вон там; знаете, большой кирпичный дом -рабочий дом, как его еще называют. Но я сперва хочу потрудиться, а потом уже уйти на покой.
And I'm glad to see you beginning to do your work, Miss Hepzibah!"	Очень, очень рад, что вы тоже взялись за дело, мисс Гепзиба!
"Thank you, Uncle Venner," said Hepzibah, smiling; for she always felt kindly towards the simple and talkative old man. Had he been an old woman, she might probably have repelled the freedom which she now took in good part.	- Благодарю вас, дядюшка Веннер, - с улыбкой сказала Г епзиба, потому что она всегда чувствовала расположение к этому простоватому и болтливому старику.
"It is time for me to begin work, indeed!	- В самом деле, пора и мне взяться за дело!
Or, to speak the truth, I have just begun, when I ought to be giving it up."	Хотя, можно сказать, что я начинаю тогда, когда должна была бы закончить...

"O, never say that, Miss Hepzibah," answered the old man.	- Не говорите так, мисс Г епзиба, - возразил старик.
"You are a young woman yet.	- Вы еще молоды.
Why, I hardly thought myself younger than I am now, it seems so little while ago since I used to see you playing about the door of the old house, quite a small child!	Мне сдается, я еще совсем недавно видел, как вы малюткой играли у дверей дома!
Oftener, though, you used to be sitting at the threshold, and looking gravely into the street; for you had always a grave kind of way with you-a grown-up air, when you were only the height of my knee.	Чаще, однако же, вы сидели на пороге и смотрели с серьезным видом на улицу; вы всегда были серьезным ребенком - даже тогда, когда едва еще доставали до моего колена.
It seems as if I saw you now; and your grandfather, with his red cloak and his white wig, and his cocked hat, and his cane, coming out of the house, and stepping so grandly up the street!	Я до сих пор будто вижу вас ребенком перед собой и вашего дедушку в его красном плаще, и в белом парике, и в заломленной шляпе. Вижу вот, как он с тростью в руке выходит из дома и важной походкой идет по улице!
Those old gentlemen that grew up before the Revolution used to put on grand airs. In my young days, the great man of the town was commonly called King; and his wife, not Queen to be sure, but Lady. Nowadays, a man would not dare to be called King; and if he feels himself a little above common folks, he only stoops so much the lower to them.