Дом демонов - [156]

— Это же была тайна, — кисло сказал он. — Ты обещала не рассказывать.

— Мойра обещала, — сразу же отозвалась Мёйра. — Это было до того, как я начала существовать, но я подумала, что ему следует знать об этом. Он был поражён. У тебя от того раза почти не осталось шрама, поэтому он позволил ей заниматься лечением.

— А она позволила тебе делать это вместо неё, — закончил он, сразу перейдя к выводу.

Она слегка покраснела:

— Да. Поскольку я не «запятнана», она посчитала, что безопаснее будет оставить это мне.

— А эта её проблема, она как болезнь? — спросил он.

— Вроде того, но заразиться ею нельзя, — ответила Мёйра. — Это скорее искушение. Она беспокоится о том, что могла поменять тебя, пока ты был в беспамятстве, и лишённым защиты.

— Поменять меня?

— Изменить твою личность, — пояснила Мойра. — В Данбаре она этим много занималась. Как только начинаешь, трудно остановиться. Это немного как пьяницы. «Ещё одну рюмочку», говорят они, но не могут остановиться. В этом же случае «я просто исправлю вот эту одну раздражающую черту характера».

— Вау, — спокойно сказал он. Чем больше он узнавал, тем больше ему казалось, что у его сестры была серьёзная, тревожная проблема. Мэттью решил оставить эту тему, и вернуться к вопросу, который был под рукой. Он поднял свою укороченную конечность: — Вернёмся к этому.

— Мы не смогли её спасти, — повторила она. — Я закрыла рану, кожу, залечила кровеносные сосуды, но она просто продолжала гнить. Не знаю, что ты с ней сделал, но плоть умирала. Даже те части, которые выглядели неповреждёнными, покрывались волдырями, и начинали разлагаться. У тебя от этого началась лихорадка, и Леди Торнбер беспокоилась, что начнётся гангрена.

Под «Леди Торнбер» она имела ввиду Элиз Торнбер, бабку Грэма. Хотя та не была магом, она была очень искушённой в лекарском деле, особенно с использованием трав… и, иногда, ядов.

— Она опробовала несколько припарок, но ничего не помогало, — сказала Мёйра, продолжая. — В конце концов она посоветовала ампутацию. Иначе ты мог бы умереть. — Её тон казался извиняющимся.

Мэттью вздохнул:

— Ничего. Я и не ожидал, что смогу её сохранить. Я принял решение, и это было его ценой.

— Ты говоришь так, будто заключил сделку с тёмным богом. Как в какой-нибудь старой сказке, — сказала Мёйра.

Он немного посмеялся:

— Можно и так об этом думать, но дело моё было правое. — Затем он ещё посмеялся над своей непреднамеренной игрой слов: правое. Наверное, потеря левой руки была в прямом смысле правым делом. — Я просто знал, что если использую её, чтобы вернуть посох, то потеряю её. Вариантов не было — либо так, либо вернуться домой без яйца. — Это навело его на очередную мысль: — Яйцо…

Она мгновенно поняла:

— Зефир охотится. Через некоторое время вернётся.

Теперь Мэттью был сбит с толку. Они что, позволили кому-то ещё связать себя узами с яйцом, пока он был без сознания? Он знал, что были и другие яйца, но после всего, через что он прошёл, это казалось чёрствым. — Кто…?

— Ты привязался к нему, когда проснулся в прошлый раз, — ответила она.

— А сколько я пролежал без сознания? Не помню, чтобы я вставал.

— Больше недели, — сказала Мёйра. Затем она протянула руку, и коснулась его виска. Кожа там была гладко выбрита. — Проверь это место, — сказала она ему.

Поскольку у него с той стороны не было руки, он использовал свой магический взор, и с удивлением обнаружил, что у него в черепе была просверлена маленькая дырка.

— А это зачем?

— Это Папа придумал, — ответила она. — У тебя был отёк мозга. Он сделал дырку, чтобы спускать давление. Судя по всему, он уже однажды делал что-то подобное, иначе я и не узнала бы, что так вообще можно.

Ты несколько раз вставал, — продолжила она. — Облегчался, ел, пил. Но ты был будто в полубессознательном состоянии, и каждый раз мы не были уверены, очнулся ли ты полностью. Ты отзывался на приказы, но это — первый раз, когда ты заговорил.

— И я в таком состоянии связал себя узами с яйцом?

Она кивнула:

— Это было первым, что ты сделал. Затем ты снова потерял сознание. Это было до отёка и трефинации, поэтому в тот момент твои мысли могли быть ясными, но ты никому ничего не сказал.

— Трефинация?

Она постучала ему по черепу:

— Так это назвала Элиз. Судя по всему, это была древняя медицинская практика, но она считала это шарлатанством. Она сказала твоему Папе, что это тебя убьёт, но он её проигнорировал. Думаю, её раздражает то, что он доказал её неправоту.

Потянувшись поперёк головы правой рукой, он нащупал место, где отсутствовала кость. От этого ему было не по себе.

— А он не мог вернуть кость обратно?

Мёйра засмеялась:

— Отверстию нужно было оставаться открытым в течение нескольких дней. — Затем она подняла ладони: — Не для воздуха, конечно, иначе ты мог бы заболеть. Он сразу же зарастил кожу на этом месте. Но дырка должна была оставаться свободной, чтобы жидкость могла вытекать из черепа. Как бы то ни было, он сказал, что она тебе наверняка пригодится, чтобы выжить, когда Мама наконец получит возможность вбить тебе в голову немного соображения. Нет смысла делать трефинацию дважды.

Почему-то он не счёл эту шутку такой забавной, какой та казалась ей. Стук в дверь прервал их разговор, и магический взор сказал ему, что это была Керэн.