Дом 4, корпус «Б» - [114]

Шрифт
Интервал

— Ну что ж! Только не стоит смеяться тут, в дверях, слышно на лестнице, разнесется по всему дому, а нынче, знаете, хотя бы нынче повсюду должно быть тихо, люди так нуждаются в тишине — прошу вас, проходите! Раздевайтесь… Разрешите… снимите эту прекрасную шубку, да, стриженый барашек, очень хороша!.. Ну вот!.. И шапка какая!.. Разрешите и шапку?.. Повешу вот сюда… И… пожалуйста, проходите! Да, прошу вас, пожалуйста! Тут уже все более или менее в порядке… знаете, мы разменяли квартиру, за одну получили две, вот эту гарсоньерку и… Да… И еще одну… Впрочем, зачем я это рассказываю, вам это совсем неинтересно. А возможно, вы и знаете, что мы с женой… что мы окончательно разошлись… Садитесь, прошу вас!

— О, вы, кажется, убираете елочку?

— Да…

— Пожалуй, у вас это даже получается.

— Не уверен, хотя и приходилось… ну… раза четыре, уже будучи взрослым, а мальчиком — теперь и не припомню, сколько раз, ведь таких вечеров пробежало достаточно, — правда, елочки мои редко кого вдохновляли.

— Я так и думала.

— Да, конечно… извините, а что вы думали?

— Ну, что оторву вас от дела… Вы готовите ужин, да? Вам идут закатанные рукава и кухонное полотенце, хотя фартук удобней — по своему опыту знаю…

— Да, вы правы… но…

— Так, значит, сегодня вы никого не принимаете…

— Нет…

— Да, на визитной карточке вы так и написали: «После пяти никого не принимаю». Именно потому я и пришла… Если разрешите, я хотела бы вас кой о чем спросить. Отвечать мне не обязательно, возможно, я и сама догадаюсь, что к чему…

— Ну что ж, хорошо… только… пожалуй, я что-нибудь принесу, сегодня ведь праздник, на улице холодно. Одну минутку, простите, я сейчас!

— Нет-нет, ничего не нужно! Крепкого я не пью, от вина отвыкла, большое спасибо… и прошу вас, скажите, пожалуйста, почему вам вздумалось послать моему отцу такую визитную карточку? Это ведь в самом деле невиданно, неслыханно, ну а в лучшем случае — любопытно… Нет-нет, пан Жалман, не приносите мне ничего… не утруждайтесь, я ничего не хочу, пан Жалман! Все равно мне скоро надо уйти… Нет, правда, ничего не нужно… Я уже была кое-где, всюду меня угощали, нет-нет, пить я не стану, я скоро пойду, может, вообще мне не надо было и приходить к вам, ведь вы же сегодня после пяти никого не принимаете… подите лучше сюда, пан Жалман, и скажите мне…

— Вот, милости просим! Одну рюмочку вермута… Это очень хороший вермут… а в нем капля терпкого красного вина. Это никому не повредит, даже вам, поверьте мне! Итак, прошу вас, за ваше здоровье!

— Ну ладно… значит, за ваше здоровье!

— За ваше здоровье!

— Ну так все же, почему вам пришло это в голову?

— А почему вам пришло в голову прийти сюда, милая Клара, скажите, пожалуйста? Вы смелая девушка… Не побоялись прийти ко мне вот так, вечером? На улице пусто, безлюдно, погода мерзкая, туман… Такая красивая девушка, и одна? На вашем месте я бы опасался.

— Что вы!.. «Опасался…» Я не боюсь, взяла какое-то заблудшее такси, туман, правда, едва нашли эту улицу… Нет, я не боюсь… то есть боюсь, но не этого, а другого, всякого… и боюсь и пугаюсь чего угодно, иной раз ужасный во мне сидит страх, если хотите, аж трясет меня всю, елки-палки! но к вам прийти я не боялась… да, но я же вас спрашиваю… Почему вам взбрело на ум послать отцу такую визитную карточку?

— Ах, да!.. Видите ли… Когда-то очень давно я заказал для себя визитные карточки, было это давно, они даже совсем пожелтели. Но ни одной из них я не воспользовался, не представилось случая… а недавно, когда я переезжал и убирал квартиру, наткнулся на них, целая пачка буквально свалилась мне на голову, рассыпалась вся, карточки эти то и дело попадались мне на глаза, мешались… вот я и подумал…

— Кто думает, до чего-нибудь и додумается…

— Вот именно, так оно и есть, кто думает, до чего-нибудь и додумается, возможно, и вы думали, и додумались до того, что пришли сюда… Так вот, я подумал, что эти визитные карточки к чему-то взывают, и решил, что не выброшу их, а наконец-то ими воспользуюсь. Разбросал я их на столе, вот на этом самом столике, и вдруг что-то в них меня поразило. Море моих имен… Петер Жалман, Петер Жалман, сплошь Петер Жалман… Я остался один-одинешенек, и вдруг так размножился… Море имен и море визитных карточек, ведь они могли бы покрыть огромную площадь. Но какую? Я, конечно, мог бы их измерить, высчитать их площадь, ну а потом что? Ведь можно же вычислить, какую площадь они покрыли бы все вместе?

— Конечно, если положить их одну возле другой, карточку к карточке.

— Да, вот именно — положить карточку к карточке… Прошу вас, за ваше здоровье!

— За ваше здоровье!

— Закурите?

— Нет, спасибо! От сигарет я отвыкла.

— И от вина, и от сигарет… Огромную, стало быть, площадь…

— Ну а потом что?

— И вот я подумал: не стану покрывать ими ни крышу, ни улицу, ни сад — в чужом саду я оказался бы подозрительным и незваным, на улице смешным, а на крыше… добром бы это не кончилось ни на детской площадке, ни в парке, ни на аэродроме… Добром бы это не кончилось — по крышам ходить я не умею, в этом деле не мастак, тут нужна тренировка, а так опасно, улица — это общественная территория, а общественная территория должна быть чистой, там не полагается мусорить, сады и крыши имеются кой у кого из моих друзей… Детская площадка, парк, аэродром — это все не годится, такие идеи я отбросил… И тут вдруг меня осенило — ведь этими визитными карточками можно накрыть уйму людей! И вспомнил я о своих друзьях, да, о друзьях, и решил…


Еще от автора Альфонз Беднар
Современная словацкая повесть

Скепсис, психология иждивенчества, пренебрежение заветами отцов и собственной трудовой честью, сребролюбие, дефицит милосердия, бездумное отношение к таинствам жизни, любви и смерти — от подобных общественных недугов предостерегают словацкие писатели, чьи повести представлены в данной книге. Нравственное здоровье общества достигается не раз и навсегда, его нужно поддерживать и укреплять — такова в целом связующая мысль этого сборника.


Рекомендуем почитать
Шлимазл

История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Мастера. Герань. Вильма

Винцент Шикула (род. в 1930 г.) — известный словацкий прозаик. Его трилогия посвящена жизни крестьян Западной Словакии в период от начала второй мировой войны и учреждения Словацкого марионеточного клеро-фашистского государства до освобождения страны Советской Армией и создания новой Чехословакии. Главные действующие лица — мастер плотник Гульдан и трое его сыновей. Когда вспыхивает Словацкое национальное восстание, братья уходят в партизаны.Рассказывая о замысле своего произведения, В. Шикула писал: «Эта книга не об одном человеке, а о людях.


Избранное

В книгу словацкого писателя Рудольфа Яшика (1919—1960) включены роман «Мертвые не поют» (1961), уже известный советскому читателю, и сборник рассказов «Черные и белые круги» (1961), впервые выходящий на русском языке.В романе «Мертвые не поют» перед читателем предстают события последней войны, их преломление в судьбах и в сознании людей. С большой реалистической силой писатель воссоздает гнетущую атмосферу Словацкого государства, убедительно показывает победу демократических сил, противостоящих человеконенавистнической сущности фашизма.Тема рассказов сборника «Черные и белые круги» — трудная жизнь крестьян во время экономического кризиса 30-х годов в буржуазной Чехословакии.


Избранное

Владимир Минач — современный словацкий писатель, в творчестве которого отражена историческая эпоха борьбы народов Чехословакии против фашизма и буржуазной реакции в 40-е годы, борьба за строительство социализма в ЧССР в 50—60-е годы. В настоящем сборнике Минач представлен лучшими рассказами, здесь он впервые выступает также как публицист, эссеист и теоретик культуры.


Гнездо аиста

Ян Козак — известный современный чешский писатель, лауреат Государственной премии ЧССР. Его произведения в основном посвящены теме перестройки чехословацкой деревни. Это выходившие на русском языке рассказы из сборника «Горячее дыхание», повесть «Марьяна Радвакова», роман «Святой Михал». Предлагаемый читателю роман «Гнездо аиста» посвящен теме коллективизации сельского хозяйства Чехословакии.