Доля ангелов - [19]

  Уриил ничего не ответил, потому что сидел, закрыв лицо ладонью и что-то потрясенно бормотал.

  - Нет, ну а чего? - обиженно спросил Корытов. - Не вам же туда идти! Вот я и решил, что ежели Пятым Всадником быть, так чтоб по-человечески, а не как эти страхомудии ваши. Людишки у них от чего помирают? А? Значит, от голода, - столяр принялся деловито загибать пальцы, - от чумы, от войны. Ну и от смерти помирают. Хотя вот это как-то совсем нелепо, конечно. А я что решил? У меня пусть тоже помирают, но, чтобы оригинально...

  - От чего...? - прохрипел Михаил, цокая зубами по краю потира и борясь с противоречивыми чувствами.

  - Дак от стыда! - оживился Иван Петрович и замахал левой рукой. Правую он смущенно держал за спиной. - От стыда пусть, чтоб их! Всю жизнь мне, помню, мамка говорила с малолетства, как я чего набедокурю: «Да чтоб тебе стыд глаза-то повыел! Да что ж ты от стыда не сдохнешь-то?» Вот я и запомнил. Вот и пусть теперь...

  - От стыда, - механически повторил Гавриил, сидя на полу и даже не стараясь подняться. - Стыд чтоб глаза выел... Да, теперь лично мне все понятно.

  Костюм Пятого Всадника был чудовищен и неописуем. При взгляде на него даже архангела пробирало до самых бестелесных поджилок. Сразу вспоминался любой, пусть самый незначительный огрех, совершенный в жизни, и огрех этот казался чем-то таким, после чего решительно никак нельзя жить дальше, потому что - стыдно. И чем дальше, тем более постыдным, нелепым и отвратительно бессмысленным казалось собственное существование и существование родных, близких, соседей, домашних животных и даже микроорганизмов. «Особенно микроорганизмов», - мысленно поправил себя Михаил и содрогнулся, еще раз кинув взгляд на одеяние столяра Корытова.

  - Вот это я понимаю, - тихо сказал Уриил. - Вот это креативный подход. Так. Лично я - за, но давайте выпустим его ночью, чтобы здесь никто не видел. Тихо, без шума.

  - Поздно, - смутился Корытов. Я сюда торопился. Самой короткой дорогой бежал, думал, что не успею. Мимо, значит, Чертогов Праведных...

  - Что? - взвыли в один голос Гавриил, Рафаил и Уриил.

  - Заткнулись все! - взревел Михаил. В наступившей тишине архангелы напряженно прислушались. Со стороны Чертогов Праведных доносились горестные вопли, стоны и рыдания, полные невыносимого стыда и муки. И рыдания эти становились все глуше, количество голосов стремительно уменьшалось.

  - Приехали, - обреченно махнул крылами Михаил. - Ну молодец ты, Петрович, чего скрывать, молоде-ец...

  - Так какие же они тогда праведники, если так пробрало? - удивился Корытов, хлопая глазами.

  - Да, уже никакие, тут ты прав, - вздохнул архангел. - Ладно. Разберемся. Готов?

  - Всегда готов, - мрачно отозвался столяр. - Как юный пионер.

  - А оружие? - поколебавшись, спросил Гавриил.

  - Ну... Есть. Да в порядке, в порядке! - подозрительно бодро отозвался Корытов, продолжая прятать правую руку за спиной.

  - Ты покажи, Петрович, - мрачно, с заботой в голосе попросил Михаил. - Я гляну. Может, подточить надо или выправить.

  - Не... - тающим голосом прошелестел Петрович, глядя в пол и шевеля ногой облака. - Не надо...

  Его рука опустилась.

  - М-да, - констатировал Рафаил и отвернулся. - Вы как хотите, а я на это смотреть не буду. При мне еще никто и никогда не скакал в числе Всадников под конец света, размахивая полутораметровым членом из ливанского кедра. Сами на это смотрите.

  - Петрович, ты чего? - мягко спросил Михаил, которого заметно потряхивало.

  - Ну, а чего я! Чего - я!? - вдруг заорал столяр в полный голос, тряся кулаком, в котором было крепко зажато орудие Апокалипсиса. - я столяр! Столяр я! Краснодеревщик! Пять почетных грамот, медаль «За доблестный труд!» Столяр я! Не кузнец! Чего мне еще было из этой деревяшки вырезать? Меч или косу, что ли?! И махать потом?! Еще, может, коняшку деревянную себе сделать?! Вырезал вот… елдовину! И так от стыда все помрут, так пусть уже надежно! Не нравится, сами идите и машите там своими ковырялами!

  - Тихо. Тихо, - успокаивал столяра Михаил. - Нормально, Петрович. Не шуми. Пусть так и будет. Верно же, ребята?

  «Ребята» молча покивали головами, стараясь в сторону Корытова не смотреть.

  Постепенно столяр пришел в себя, высморкался в платок психопатически-стыдобищной расцветки и небрежно положил деревянный прибор на плечо.

  - Так я пойду тогда?

  - Иди, милый. Иди. Скачи. Покажи им там всем, - ласково, как будто тяжелобольному ответил Михаил. - Во всех смыслах покажи. Я настаиваю. Пусть им этот конец света поперек глотки станет. Так и назовем его - День Страшного Стыда.

  - Ладно.

  

  Когда за столяром Иваном Петровичем Корытовым захлопнулась скрипучая, разболтавшаяся створка врат, четверо долго молчали.

  - Стыдно-то как, - наконец пробормотал Уриил.

  - Стыдно, - согласился Михаил. Он посмотрел на карту и хмыкнул. - А ничего так начал Петрович. Бодро начал. Ого-го как начал! Прямо вспашка безотвальным методом, целые области под корень...

  - Я тут подумал, - сказал Гавриил. - Ведь если они там от стыда умирают. Значит?

  - Значит? - эхом откликнулись архангелы.