Доля ангелов - [17]

  - Ну? - хмыкнул буровой мастер, а Дьявол тихонько застонал в бессильной ярости.

  - Выражаясь обобщенно, перед Вами встает дилемма, выбор некоей парадигмы дальнейшего существования. Ведь душа - это не просто эвфемизм, казуистическое определение сознания индивидуума. Это нечто большее, определяющее бытие и, я не побоюсь этого слова, гармонию...

  - Хорош, - прервал его Редько, и, повернувшись к унылому Дьяволу, твердо сказал:

  - Три триста - и по рукам!

  - Идет! - завопил тот, и хлопнул заскорузлой ладонью с черными ногтями по руке Ивана Николаевича. - Сейчас, сразу, наличными, будь спокоен, дядя!

  - Что Вы делаете, Иван Николаевич?! - голос человека в белом сорвался на жалкий писк, сияние над головой дернулось несколько раз и затухло.

  - Слушай, мил человек, - поглядел на него Редько, - ты вот мне скажи - многих отговорил? Только честно!

  Ссутулившись, тот покачал головой.

  

  - То-то. А все почему? - Иван Николаевич принял из рук С. Лукавого увесистый пакет с пачками денег и взвесил его на руке. Довольно улыбнулся и закончил:

  - Интеллигентный слишком, потому что. До хрена интеллигентов развелось.

День Страшного Стыда

Решение сделать пермского столяра Ивана Петровича Корытова - Пятым Всадником Апокалипсиса, далось на небесах нелегко. Было много шума, споров и даже дошло до руко- и крыльеприкладства, когда некоторые Власти и Силы не сошлись во мнениях. И в самом деле, где ж это видано, чтобы простой столяр - и вдруг облечен такими полномочиями, да еще в таких экстремальных условиях?

  Однако же, пошумели-пошумели и постепенно успокоились. Тем более, что «сверху» пришло четкое указание: столяра взять и сделать все как надо, а то времени уже совсем нет и даже никакого запаса не осталось, утекает как песок. А судить надо, и воздавать по делам тоже придется. Но так уж вышло, что расплодившееся не в меру человечество оказалось четверке Всадников немного не по силам.

  

  Первым на небеса явился Война и устроил в приемной страшный скандал.

  - У меня конь! - заорал Война трубным голосом, грохнув створкой врат. Привычные ко всему архангелы даже не поморщились, продолжая играть в нарды. Только Михаил вяло поинтересовался:

  - Что - конь? У всех кони.

  - У тебя тоже? Кавалерист хренов! - злобно проревел Война, бухнув по секретарскому столу, вырезанному из куска Ковчега, своим двуручным мечом. Святая щепка отскочила и впилась в локоть Гавриилу.

  - Уй, ммма...! - тот еле сдержался от неподобающего возгласа, подскочил и сгреб Войну за грудки. - Ты что тут учинил, недобиток? Иди вон... куда послали! И добивай там!

  - Куда послали... - передразнил Война, горько скривившись. - Ты видел, сколько их там?! Пашем в четыре смены, а они плодятся, как чертовы кролики! Особенно в Китае! Мы что, стахановцы? Балканы, Африка... в рот им всем кило печенья!

  При слове «чертовы» стены в приемной колыхнулись и заметно задрожали. Война, распалившись от собственных слов, отодрав цепкие пальцы Гавриила от кольчуги, продолжал яростно:

  - Да! Плодятся! А у меня - конь! Не жравши! Того и гляди, откажется скакать! И так вон, весь в крови уже! Даже сахар с ладони брать перестал!

  - Так он у тебя с самого начала кровавый, - удивился Рафаил.

  - С самого начала - дело другое! Это же и-ми-дж, деревня крылатая! А тут... Э-эх! - Война ссутулился и с лязгом забросил меч за спину.

  - Сидите тут... - бормотал он, бесцельно выхаживая среди облачного пола, - сидите... Пиявки... А мы там... Везде...

  - Ладно, ладно, - успокоил всадника Михаил, - твоя заявка принята к рассмотрению.

  - Самим? - с надеждой осведомился Война, глядя на архангела исподлобья.

  - Ага, щаз. Спешит и падает прямо. Других дел у Него нет, можно подумать. То есть, конечно, если бы вы там вовремя закончили, других бы у Него и не было. А сейчас - есть. Все, все, не мешай.

  

  Война, матерясь, ушел, но спокойствие длилось недолго. Вскоре, едва не вышибив небесные врата, заявился Чума, непрерывно чесавшийся и сморкавшийся на пол. Громко и непочтительно он высказал все, что думает о зажравшихся бюрократах. Потом зловонно харкнул на сафьяновый сапог Уриилу и удалился, предупреждая, что уходит в отпуск и «горе вам, посмевшим меня из отпуска этого вызвать без нужды». Не успели успокоить Чуму - шатаясь от переутомления и оглашая все вокруг жалобными проклятьями, приполз Голод, осыпая все вокруг колючими хлебными крошками из вывернутых карманов. Разговор с ним вышел такой, что озверевший Михаил не выдержал. Архангелы едва успели собрать нарды и выскочить из приемной.

  - Да провалитесь вы все! - орал Михаил, вытрясая крошки из сапога, и пространство вокруг него закручивалось в черные дыры, которые в испуге разбегались окрест. - Сколько можно?! Каждая тварь дрожащая! Право имеет! Да я сам!

  Он схватил свой меч и ринулся на Землю.

  Вернулся Михаил тихим, закопченным и задумчивым. Стараясь не глядеть никому в глаза, он пробрался к себе и долго что-то писал и переписывал. Когда архангел вышел, он держал в руках свиток, перевитый золотым шнуром и запертый пламенной печатью.

  - Значит, так, - мрачно сказал он дожидавшимся коллегам. - Упорные, значит. Нужен Пятый. Точно.