Долина в огне - [73]
— Но ворваться в церковь, папа!
Отец снова передернул плечами, насмешливо поглядывая на него.
— Самое хорошее место — церковь! Все рабочий в церкви, они знают. Иди туда, дома искать не надо!
Он покачал головой с горьким смехом, который больно ужалил Бенедикта.
— Не смей выходить на улицу! — внезапно вскричала мать, очнувшись от своего оцепенения, и легонько стукнула Джоя по голове.
Джой соскользнул со стула и забрался под стол, потирая голову.
Мать уткнулась в фартук и заплакала.
— Смотри, пожалуйста, — сказал Джой из-под стола. — Ты же еще и плачешь!
Остаток дня они все провели дома. Поздно вечером Бенедикт пошел справиться о здоровье отца Дара. Доктор, который еще раз пришел навестить старика, сказал Бенедикту, что отец Дар спит; у него был легкий удар, но он поправится. Бенедикт осведомился об отце Брамбо и узнал, что тот с утра не возвращался домой.
В Литвацкой Яме весь день было тревожно и беспокойно. Солдаты ходили по квартирам рабочих и, если заставали кого-нибудь дома, принуждали идти на работу.
В доме Блуманисов так и не зажгли света. На ужин поели супа с хлебом и легли спать.
Бенедикт спал спокойно, прижавшись к теплому, худенькому тельцу Джоя, но вдруг он подскочил на кровати, разбуженный громким стуком в дверь. Неясный свет зари вливался в окна. Бенедикт лежал не шевелясь, чтобы не разбудить брата, который безмятежно спал возле него. Дверь внизу, как раз под его окном, отворилась, и он услышал хрипловатый заспанный голос отца, а затем знакомый ему голос солдата, который спрашивал:
— Ты Винсентас Блуманис?
— Да, начальник, — смиренно отвечал отец.
— Ты знаешь, где находится Добрик?
— Нет, начальник.
— Ты врешь, сукин сын, проклятая деревенщина. Почему ты не на работе сегодня? Болен, да?
— Нет, начальник, — отвечал отец. — Завод выгнал меня.
— Ах, вот что! — сказал солдат. — Ну, так с этого часа ты снова принят на работу...
Это была первая поездка Бенедикта по железной дороге. Он еще никогда не ездил в поезде, и все же он совсем не боялся. Когда отец Брамбо сказал ему: «Мы с тобой едем к епископу, Бенедикт!» — мальчик только кивнул в знак согласия и ничего не сказал.
Они выехали в полдень. Пути было на два часа. В предыдущую ночь отец его не пришел домой с работы. Многих рабочих совсем не отпускали с завода, там их кормили, и там они спали. На завод привезли в закрытых грузовиках большую партию рабочих-негров. Их похватали в городе и на окраинах. Они не знали, куда их везут, пока не прибыли на место. Некоторые сумели убежать: они перелезли через высокую, обнесенную колючей проволокой стену, которая отделяла завод от реки, и вплавь, под пулями, добрались до леса на противоположном берегу. Как в Литвацкой Яме, так и в рабочих кварталах города не осталось ни одного взрослого мужчины. Будто повальная болезнь уничтожила все мужское население или началась война.
И вот Бенедикт сидел, задумавшись, на зеленом плюшевом сиденье. Рядом с ним был отец Брамбо. На губах его блуждала взволнованная улыбка, которую он никак не мог сдержать; он то и дело восклицал:
— Посмотри, какая прелестная лужайка, Бенедикт! Это ломбардские тополи — им, должно быть, сотни лет; они словно с картин старых мастеров, не правда ли? Смотри, совсем Старая Англия, — вон тот дом с колоннами, мы как раз проезжаем мимо него. У нас много таких вокруг Бостона...
Бенедикт вовсе не испытывал такого волнения, как отец Брамбо. Перед отъездом он не зашел проститься к отцу Дару, хотя и знал, что старый священник уже выздоровел. Ему не хотелось видеть старика. И с отцом Брамбо ему тоже не хотелось встречаться. Тому пришлось прислать за ним мальчика. Бенедикту почему-то хотелось спрятаться от них обоих, вырваться из-под их влияния.
Воспоминание о черном отпечатке чьей-то ноги, таком ясном и отчетливом, на ковре у алтаря преследовало его: прошлой ночью он видел этот след во сне, тысячи следов; они шли вверх и вниз по ступеням, проходили по самому алтарю. Какое кощунство! Потом ему приснилось взволнованное лицо отца Брамбо, — он стоял в дверях и следил за ними, не замечая черного следа; он уставился на отца Дара с выражением такой торжествующей ярости, что Бенедикт содрогнулся во сне — и проснулся.
Отогнав это воспоминание, Бенедикт с радостью вспомнил о другом: он вновь увидел лицо своего отца в ту волнующую минуту, когда души их раскрылись друг для друга... А может, это только приснилось ему, может, он просто сам это выдумал? Тревожные сомнения охватили его — он пытался обрести уверенность, и не мог.
Теперь его отец не появлялся дома — его держали на заводе. Компания никогда еще не сдавалась и не сдастся забастовщикам. Рабочие не могли обеспечить существование своему профсоюзу, и Компании всегда удавалось с помощью штрейкбрехеров и провокаторов разгонять Союз, как только он возникал. Компания пошлет войска на холмы, в леса, она выловит, одного за другим, всех скрывающихся там забастовщиков и сломает безнадежную стачку, как ломает кости рабочим на заводе.
Он подумал, что, конечно, молодой священник, сидящий рядом с ним, ничего в этом не понимает. Как раз в эту минуту отец Брамбо выглянул в окно и воскликнул:
Петр Константинов родился в 1928 году. Окончил Медицинскую академию в 1952 году и Высший экономический институт имени Карла Маркса в 1967 году. Опубликовал 70 научных трудов в Болгарии и за рубежом.Первый рассказ П. Константинова был напечатан в газете «Новости» («Новини»). С тех пор были изданы книги «Время мастеров», «Хаджи Адем», «Черкесские холмы», «Ирмена». Во всех своих произведениях писатель разрабатывает тему исторического прошлого нашего народа. Его волнуют проблемы преемственности между поколениями, героического родословия, нравственной основы освободительной борьбы.В романе «Синий аметист» представлен период после подавления Апрельского восстания 1876 года, целью которого было освобождение Болгарии от турецкого рабства.
Книга рассказывает о выдающемся советском полководце, активном участнике гражданской и Великой Отечественной войн Маршале Советского Союза Иване Степановиче Коневе.
В романе развернута панорама «матросского» и «офицерского» Севастополя перед революционными событиями 1917 года. Подлинное событие — взрыв линкора «Императрица Мария» в Севастопольской бухте 7 октября 1916 года — это как бы предвестник еще более грандиозного «взрыва» — краха русского самодержавия в 1917 году. Прочитав «Утренний взрыв», Шолохов телеграфировал Сергееву-Ценскому: «С истинным наслаждением прочитал «Утренний взрыв». Дивлюсь и благодарно склоняю голову перед вашим могучим, нестареющим русским талантом» [из журнала «Октябрь» № 9 за 1955 года, стр.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Кондратия Биркина (П.П.Каратаева), практически забытого русского литератора, открывает перед читателями редкую возможность почувствовать атмосферу дворцовых тайн, интриг и скандалов России, Англии, Италии, Франции и других государств в период XVI–XVIII веков.Владычеством Ришелье Франция была обязана слабоумию Людовика XIII; Мазарини попал во властители государства благодаря сердечной слабости Анны Австрийской…Людовик XIV не был бы расточителем, если бы не рос на попечении скряги кардинала Мазарини.
Хамза Есенжанов – автор многих рассказов, повестей и романов. Его наиболее значительным произведением является роман «Яик – светлая река». Это большое эпическое полотно о становлении советской власти в Казахстане. Есенжанов, современник этих событий, использовал в романе много исторических документов и фактов. Прототипы героев его романа – реальные лица. Автор прослеживает зарождение революционного движения в самых низах народа – казахских аулах, кочевьях, зимовьях; показывает рост самосознания бывших кочевников и влияние на них передовых русских и казахских рабочих-большевиков.