Долина дракона - [36]

Его золото было в безопасности. На Красного навалилась чудовищная усталость. Он отправился в свои комнаты, чтобы хоть немного поспать.

* * *

Красный пришел в свои покои, и двое мальчиков принялись раздевать его. Ворон понимал, что ему нужно омыться, но сил не было совершенно. Оставшись в одних нижних штанах, он отослал мальчишек, подошел к окну и широко открыл его навстречу ночи.

Зимний ветер с моря ворвался внутрь, подхватил тяжелые занавеси на окне, запутался в тканях балдахина, взметнул длинные волосы хозяина комнаты. Красный услышал злое шипение волн, вой ветра и – хриплое карканье. На подоконник упал черный, словно сгусток могильной тьмы, ворон со сверкающими агатовыми глазами.

Красный против воли вздрогнул – таких громадных воронов он еще не видел. Вид у посланца был дикий, встрепанные перья свидетельствовали о том, что он неистово боролся с бурей, летя сквозь зимнюю ночь.

– Ты принес мне послание от брата? – пробормотал Красный, ощущая странное желание прогнать птицу и поскорее захлопнуть за ней ставни.

Ворон раскрыл клюв, обнажая красную, влажную глотку, коротко гортанно каркнул – и Красному отчетливо послышалось: «Да». Он снова вздрогнул. Отвернулся к столику и налил себе вина.

За спиной послышался странный звук. Красный медленно обернулся – и вино потекло по его рубашке из накренившегося кубка.

Перед ним стоял, широко ухмыляясь, его родной брат, шестой из сыновей их матери – Дикий Ворон, и его длинные смоляные волосы рвал стылый зимний сквозняк.

Глава 14

Ангус готов был сдаться и сбежать, но бежать было некуда, а сдаться означало невыносимый позор и возвращение в мусорную кучу к Нэнни. Поэтому он держался. На голом упрямстве и отчаянии.

Финад совершенно не знал жалости. Кроме Ангуса, он готовил для танцев на канате еще полдюжины мальчишек разного возраста, и с тел несчастных не сходили синяки. На рассвете приходил стройный красавчик Леон, один из младших канатоходцев, недавно ставший любимцем толпы. Пинками и грубыми окриками он будил учеников, гнал их на улицу в любую погоду, заставляя умываться ледяной водой. Затем они завтракали жидкой кашей с осклизлым тушеным мясом и вонючей капустой, и начинались тренировки.

Учить Финад не доверял никому. Он сам, сидя в переносном кресле, с длинным бичом, каким возницы подгоняют лошадей, давал мальчишкам короткие указания и за малейший промах стегал по ногам. Иногда Финад промахивался – скорее всего, специально, и доставалось другим частям тела.

Веревка была натянута между двух колышков на высоте чуть больше локтя. Все должны были по очереди по ней пройти, балансируя небольшим шестом. Потом Финад усложнял задачу – подпрыгнуть, не упав на землю, постоять на одной ноге и так далее.

Выполнять его команды было очень тяжело и получалось далеко не сразу. У некоторых не получалось вообще, и они вечно ходили побитыми. Ангус понял, что не выносит боли. От ожога бичом у него плыло перед глазами, спирало дыхание в груди, в голове мутилось, а в груди все горело от ненависти. Ангус на полном серьезе хотел убить Финада, лишь бы прекратить ежедневные мучения.

Поэтому-то у него и получалось лучше, чем у других. Ангус быстро наловчился пробегать всю веревку, не теряя равновесия, замирать, подняв одну ногу, подбрасывать шест и ловить его и прочим мелким трюкам.

Финад был доволен – он выделял Ангуса среди других учеников, хвалил за способности и иногда после особо удачной тренировки даже баловал лакомством.

После учебы Ангус уходил бродить по городу вместе с Ланси. Эти прогулки были единственной его радостью. Ангус очень привязался к новому другу. Ланси Ласка отличался веселым птичьим нравом, беззаботностью и редкостным добродушием. С Ланси всегда было уютно, и с ним Ангус забывал о своих страданиях.

Кроме того, Ланси каждый день уверял Ангуса, что ему крупно повезло попасть к Финаду и все мучения следует почитать за счастье, ведь они открывают дорогу к выступлениям на площади и верному куску хлеба. Самого Ласку Финад в конце концов прогнал с тренировок за неумение сосредотачиваться.

Прошло два месяца, и Финад велел Кайренн взять Ангуса на выступление. Перед этим он провел с мальчишкой несколько отдельных тренировок – Ангус ходил на серьезной высоте, а внизу дюжие подручные Финада караулили с натянутым одеялом, чтобы поймать его в случае падения.

Ангус легко пробежал по канату туда-обратно, весело блестя глазами. Высота ему понравилась. Душу переполнил пьянящий восторг, он ощутил себя вольной перелетной птицей, что танцует в небе, далеко-далеко от земли и всех, кто ее населяет.

Однако, посмотрев вниз, Ангус почувствовал, как кружится голова, слабеют колени и дрожат руки. Он с трудом удержал равновесие, сглатывая горькую тошноту и мертвой хваткой вцепившись в шест. Пальцы, вопреки разуму, сжимали то, что казалось опорой, но не могло спасти канатоходца.

Финад понял, что происходит с Ангусом, и привстал в своем кресле.

– Вперед, Блоха! – рявкнул он. – Не смотри вниз!

Ангус вздрогнул – ему показалось, что сейчас бич снова обожжет его голые ноги, – и побежал вперед.

– Спускайся! – приказал Финад.

Ангус слез по веревочной лестнице и подошел к нему. Во рту все пересохло от страха. Мальчик боялся не выволочки и не боли, он испугался, что Финад ударит его по лицу. Иногда тот отвешивал пощечины другим ученикам. Ангуса еще никто никогда не бил по лицу, и он чувствовал, что такого унижения не вынесет.