Долина дракона - [34]

Кулен медленно поднял веки.

– Я знаю, – тихо произнес он. – Я тоже видел это золото…

В глазах короля проступил дикий ужас. Он сжался под шкурами.

– Но еще я видел… вернее, слышал… шепот…

По спине Красного пробежал озноб.

– Это от духоты, – перебил он. – Тебе послышалось. Я тоже едва не потерял сознание.

– Ты слышал? – Кулен привстал на локте и вцепился в его руку ледяными липкими пальцами. – Ты тоже слышал это?

– Ничего мы не слышали, это просто померещилось от недостатка воздуха, – попытался вразумить его Красный. – Пойдем же, надо достать хотя бы первые сундуки, пока не начало темнеть!

– Если мы возьмем у мертвых золото, нам придется заплатить за него, – глаза у Кулена словно выцвели, взгляд стал безумным. – Нам придется заплатить ту цену, что была названа, – кровь. За это проклятое золото мы заплатим кровью!

Красный стиснул зубы и едва удержался, чтобы не отвесить королю пощечину. Он подался вперед и зашипел ему прямо в лицо:

– Если мы не возьмем это золото, вот тогда точно прольется кровь – твоя, моя, Альпина, всех! Все твое демонами забытое Приморье утонет в крови, как Таумрат! Ты забыл, как лилась кровь твоего отца под мечами Лугайда, трус?!

Кулен жалобно скривился и затряс головой.

– Мы должны взять это золото! – орал Красный в свою очередь, до синяков стискивая руку короля. – Даже если для этого придется поиметь в задницу останки Кондлы!

Кулен затрясся, как в припадке, судорожно пытаясь выдернуть руку.

– И останки всех его коней, собак и наложниц! – вопил Красный. – Да пусть хоть все призраки всех могил от Первого Дерева до наших дней набьются в этот курган и потребуют по глотку моей крови, я соглашусь! Нам нужно это золото!

Красный вскочил на ноги и вытащил упиравшегося и хныкавшего Кулена наружу. Увидев воинов, король взял в себя руки и выпрямился.

– Идем! – крик Красного разнесся над курганом. – Мы заберем клад!

Тем, кто стоял рядом, показалось, что глаза Ворона в этот миг зажглись холодным светлым огнем, словно в них отразились солнечные лучи, хотя солнца не было.

* * *

Красный спустился обратно в курган вместе с тремя самыми сильными воинами. Дверь распахнули и подперли бревнами. Зайти в могильник никто из спутников Ворона не решился. Никакие уговоры и угрозы Красного не помогали – в полумраке, пропахшем сладкой гнилью, где по углам шевелились причудливые тени, вся отвага расхитителей могил сошла на нет и они лишь угрюмо смотрели себе под ноги.

Красный махнул на них рукой и взялся сам вытаскивать сундуки. Воины пересыпали золото в плотные кожаные мешки и споро поднимали их, вместе с опустевшими сундуками, наверх.

Дело шло тяжело. После первых десяти сундуков Красный был вынужден подняться наверх, чтобы отдышаться. Когда он пил воду, из темноты донесся истошный крик и уходящие в курган веревки судорожно задергались. Воины кинулись их вытягивать и вытащили двух насмерть перепуганных помощников и окровавленный труп третьего. Его придавило одним из огромных бревен древних опор. Изломанное тело, перепачканное кровью, являло собой жуткое и отвратительное зрелище.

Кулен разрыдался и убежал в свою палатку, и Красному снова пришлось распоряжаться: он приказал положить мертвеца на телегу и отвезти в город, чтобы похоронить как положено.

Члены отряда снова упали духом. Все шушукались о «проклятии». Красный уже готов был сам убить кого– нибудь. Он развязал один из мешков и роздал всем по десятку полновесных золотых монет. Это немного помогло, но вытаскивать вместе с Вороном сундуки из могильника так никто и не вызвался.

К вечеру содержимое еще десяти сундуков перекочевало в мешки и было поднято на поверхность. Красный приказал сложить добычу у себя в палатке и выставил вокруг вооруженную охрану. Тайком он отправил гонца в столицу Приморья, чтобы оттуда прислали лучшие отряды заново составленной королевской гвардии. Кулен подписал письмо трясущейся рукой.

– Кровь, – произнес он, подняв взгляд на Красного. – Первая плата за золото мертвых.

– Вот и хорошо, значит, мы в расчете со старым жмотом Кондлой и беспокоиться не о чем, – отмахнулся Красный.

– Нет, – покачал головой Кулен. – Это только начало. Я знаю, что ему нужна моя кровь…

Красный не стал продолжать этот бессмысленный разговор, у него и так было забот по горло.

К концу третьего дня, когда прибыла королевская гвардия, ровно девяносто девять сундуков с золотом, дорогими одеяниями, оружием и прочими богатствами были пересыпаны в мешки, а мешки – сложены у Красного в палатке.

Каждую ночь, бессонно лежа на этих мешках, Ворон трясся от страха, что воины поднимут бунт, чтобы завладеть сокровищами. Красный сжимал в руках меч и пялился слезящимися глазами в темноту, готовясь изрубить в куски любого, кто рискнет посягнуть на его добычу.

Он не мог толком ни есть, ни спать. Сон и пищу Красному заменила охватившая его лихорадка. Золото горело перед его мысленным взором, он чувствовал, что он несет за это богатство огромную ответственность. Именно он должен был беречь его, сохранять, распоряжаться им.

Наконец могильник опустел. Красный стоял рядом с возвышением, где лежали кости великого короля Кондлы, и смотрел на него. Он не тронул ни останков хозяина кургана, ни останков его слуг и рабынь, не прикоснулся к их богатым одеяниям или украшениям. Даже не стал вскрывать огромный сундук, стоящий в изножье погребального помоста. Вероятно, там покоились какие-то особенно ценные сокровища, и Красный решил не забирать у мертвеца последнее. Но все-таки он колебался. Мысли о диковинах, прячущихся под крышкой, не давали ему покоя.