Долгорукова - [173]

Шрифт
Интервал

что цель искупает средства... На словах произносились

дифирамбы в честь благодушия и милосердия государя,

на деле постоянно возбуждалось в нём чувство гнева,

и результатом было проявление этого гнева не только

в области администрации, но и в сфере законодательства.

Валуев — из Дневника

«Склад русских сыров Е. Кобозева».

Не очень казистая вывеска появилась над подвалом в доме Менгдена. Подвал этот долгое время пустовал, а стало быть, не приносил дохода домовладельцу. Да и кому нужен подвал — охотников не находилось.

   — Отколь везёте сыры? — допытывался хозяин.

   — Лучшие русские сыры в Костроме да в Ярославле, — отвечал господин Кобозев, мужчина на вид вполне положительный, по его словам, решивший завести своё дело.

   — У нас обширные связи, — добавляла его супруга, дама молодая и следившая за модой. — Сыроделы весьма рады поставлять свои сыры в столицу.

   — У нас были сильные конкуренты в Москве, в Охотном ряду, равно и у господ Елисеевых, — торопился сообщить господин Кобозев. — Но мы предложили лучшие условия.

Малая Садовая, где располагались склад и лавка, не больно-то велика, да и торговой её назвать нельзя. Михайловский дворец да Михайловский манеж, Михайловская площадь да Михайловская улица, Михайловский театр — всё михайловское; таковой чести удостоился сынок императора Павла — Михаил Павлович, изрядный солдафон, слывший отчего-то остроумцем. Таково соседство Малой Садовой, всё сотворённое трудами знаменитого зодчего Карло Росси, всё им распланированное.

Ясное дело, окрестные дома принадлежали особам родовитым, у коих были свои поставщики с незапамятных времён. Но Кобозевых это обстоятельство отнюдь не смущало.

   — Мы для наших сыров сбыт всегда найдём, купечество в наш склад дорогу найдёт, потому как цены весьма приемлемые. А сыры-то, сыры — просим отведать.

Из бочки извлекался тяжёлый круг, похожий на мельничный жёрнов. И ловкою рукою нарезался на тонкие ломти — желтоватые, аппетитно пахнувшие, словно бы плачущие слезами масла из многочисленных «глаз».

   — Сыродельного завода братьев Кострицыных. Медаль на Парижской выставке, поставщик двора его императорского величества, — с гордостью объявлял господин Кобозев.

Пробовали, хвалили, покупали, благо цена была ниже, чем в других лавках.

   — Добрые господа, обходительные, — говорили обыватели. — И товар предельный.

Предельный — означало добросовестный и дешёвый.

Увы, заведение было далеко от процветания. Искали посредников, вроде бы являлись какие-то господа то ли по делам торговым, то ли по каким-то ещё. Время от времени ломовики привозили и сгружали бочки с очередною партией сыров. И гораздо реже увозили бочки посредникам.

Однако господа Кобозевы не теряли надежды на расширение своего заведения, равно и торговых связей. Затеяли копать погреб — складу столь деликатного продукта, как сыры, погреб нужен позарез, дабы с Невы завалить его льдом, пока в нём нету недостатка.

   — Мы получаем сыры полузрелые, — объяснял господин Кобозев, — а у нас они дозревают. И холод тому не помеха. Наше дело следить за созреванием, это процесс тонкий, требующий постоянного контроля. На цвет, на запах и на вкус. Продукт деликатнейший, в цивилизованных-то странах, к примеру, в Швайцарии либо в Дании, великие искусники сыроделия обретаются и оттуда по всей Европе товар развозят.

Иногда его поправляли: надо, мол, говорить не в Швайцарии, а в Швейцарии. Господин Кобозев горячо возражал:

   — Это российские крамольники, кои там укрываются, говорят в «Швейцарии», а мы, торговые люди, привыкли по-другому.

Очень они с супругою упирали на то, что они-де торговые люди, и произношение у них соответствует. И вообще они с покупателями обращались по-простецки.

   — Мы не из дворян, наше сословие мещанское, а потому чиниться мы не любим, — подчёркивала мадам Кобозева.

Время было напряжённое, тревожное, полиция то и дело проверяла новых обитателей. Несколько раз заглядывали в лавку Кобозевых и квартальный, и пристав. Интересовались всем — паспортами, выручкой, торговыми связями, посредниками. Иной раз даже и покупателями. Находили всё в полном порядке.

   — Солидные люди, — говорил квартальный. — Усадят, всё покажут, всё разъяснят, как следовает быть. Да и угощенье предложат. Опять же сыр у них — пальчики оближешь. Я такого сроду не едал. Да и стаканчик поднесут. Словом, рекомендую-с.

Наняли землекопов копать погреб. Просили побыстрей, дабы льду можно было бы навозить до наступления тёплых дней.

   — Лед в нашем деле столь же важен, сколь и сам товар, — разглагольствовал господин Кобозев. — Ледник для сохранности сыров — первое дело. От него нежность продукта зависит, духовитость его, опять же сохранность.

Рачительный хозяин, судя по всему, был господин Кобозев. И все окрест, кто наведывался в его лавку, это оценили. И покупателей прибывало, правда, не так быстро, как хотелось бы.

Землекопов было двое. Хозяева тоже не чурались работы. К тому времени ремонт всего дома был закончен. Следовало привести в порядок не только само торговое помещение и склад, но и комнату, где предстояло жить содержателям заведения. Наружную стену обшили деревянной панелью.


Еще от автора Валентин Захарович Азерников
Отпуск за свой счет

Катя – натура на редкость восторженная, романтическая и к тому же весьма целеустремленная. Она готова мчаться хоть на край света за любимым, для которого, как выясняется, была лишь мимолетным увлечением. Конечно, Кате придется пролить немало слез – однако под занавес судьба просто не может ей не улыбнуться…Памятливый телезритель может обнаружить некоторое несоответствие между тем, что он прочитает, и тем, что видел на экране. Это и называется «режиссерской трактовкой».


Неслучайные случайности

Эта книга об истории науки, о драме идей и их творцов. Закон плавающих тел, рентгеновские лучи, радиоактивность, строение атома, цепные реакции — вот неполный перечень открытий, которые выстрадали своей жизнью, заполненной напряженным трудом, крупнейшие ученые мира — Архимед, Резерфорд, Беккерель, Семенов.


Иван V: Цари… царевичи… царевны…

Время Ивана V Алексеевича почти неизвестно. Вся его тихая и недолгая жизнь прошла на заднем плане бурных исторических событий. Хотя Иван назывался «старшим царем» («младшим» считали Петра), он практически никогда не занимался государственными делами. В 1682–1689 гг. за него Россией управляла царевна Софья.Роман писателя-историка Р. Гордина «Цари… царевичи… царевны…» повествует о сложном и противоречивом периоде истории России, когда начинал рушиться устоявшийся веками уклад жизни и не за горами были потрясения петровской эпохи.


Круиз

Сценарий кинокомедии, которая вполне могла быть и телевизионной. Не поставлена пока ни на одной киностудии. В этом есть свое преимущество: читателю не грозит разочарование от сравнения прочитанного и увиденного.


Физика. Великие открытия

Эта энциклопедия рассказывает о великих открытиях в области физики, которым посвятили свою жизнь выдающиеся ученые. Она расширит знания школьников по истории науки, поможет при работе над докладами и рефератами. Богатый иллюстративный материал демонстрирует действие законов физики и работу физических приборов. Закон плавающих тел, гальваническое электричество, электромагнитная индукция, рентгеновские лучи, радиоактивность, цепные реакции — эти и другие великие открытия выстрадали своей жизнью, заполненной напряженным трудом, крупнейшие ученые мира Архимед, М. Фарадей, Э. Резерфорд, А. Беккерель, Н. Семенов… Богатый иллюстративный материал познакомит школьников с действием физических законов, расскажет об устройстве и работе многих приборов. Книги серии «ПОПУЛЯРНАЯ ШКОЛЬНАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ» адресованы тем, кто стремится к углубленному изучению предметов школьного курса.


Шествие императрицы, или Ворота в Византию

Роман известного современного писателя Руфина Гордина рассказывает о путешествии Екатерины II в новоприобретенные области южной России, особенно в Тавриду — Крым, мыслившийся Потемкиным как плацдарм для отвоевания Царьграда — Константинополя.


Рекомендуем почитать
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.


Честь воеводы. Алексей Басманов

Представителю древнего боярского рода Басмановых Алексею Даниловичу (?-1570) судьба предначертала испытать в жизни и великий триумф, и великую трагедию. Царский любимец, храбрый и умелый военачальник, отличившийся при взятии Казани, в Ливонской войне и при отражении набега крымских татар, он стал жертвой подозрительности и жестокости Ивана Грозного. О жизни крупного военного и государственного деятеля времён царя Ивана IV, вдохновителя опричнины Алексея Даниловича Басманова рассказывает новый роман писателя-историка Александра Антонова.


К.Разумовский: Последний гетман

Новый роман современного писателя-историка А. Савеличе-ва посвящен жизни и судьбе младшего брата знаменитого фаворита императрицы Елизаветы Петровны, «последнего гетмана Малороссии», графа Кирилла Григорьевича Разумовского. (1728-1803).


Борис Шереметев

Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.


Бирон

Вошедшие в том произведения повествуют о фаворите императрицы Анны Иоанновны, графе Эрнсте Иоганне Бироне (1690–1772).Замечательный русский историк С. М. Соловьев писал, что «Бирон и ему подобные по личным средствам вовсе недостойные занимать высокие места, вместе с толпою иностранцев, ими поднятых и им подобных, были теми паразитами, которые производили болезненное состояние России в царствование Анны».