Долго и счастливо! - [90]

– Не думаю, что это так. Макс – один из самых любящих людей, кого я знаю. Это правда. Он принял вас с Мэдисон в семью, как только узнал о вашем родстве. Это многое говорит о том, каким человеком был Джексон Каннингем. Он дал своему сыну все, хотя у того не было матери. Любил его. Научил его любить. Макс сохранил это умение. Он любит жену, детей и сестер. Может, у него не было матери, но его жизнь не была разрушена.

Я задумалась над словами Уэса. Конечно, он прав. Может быть, Джексон Каннингем страстно любил мою мать и страдал от ее ухода, но он продолжал жить. Заботился о сыне, учил его быть мужчиной. Хорошим человеком. Показал ему важность семьи.

– Мне надо поговорить с Максом и Мэдди.

Уэс повернулся на спину и притянул меня себе на грудь.

– Они приедут через два дня. Ты уверена, что хочешь позвонить сейчас и заставить их беспокоиться?

– Макс расстроится, если я этого не сделаю, – заметила я.

Уэс улыбнулся.

– Да, пожалуй. Он очень чувствителен ко всему, что касается тебя и Мэдди. Что ты ему скажешь?

Я положила на него голову.

– Не знаю. Правду. Он этого заслуживает. Он сам решит, что ему делать.

– А как насчет твоей матери?

Я поморщилась.

– В смысле?

– Ты собираешься снова поговорить с ней? Вчера вечером что-то было не так. Она удивилась твоему появлению, извинялась и твердила, что ты не все знаешь.

– Наверное, она просто не хочет сталкиваться лицом к лицу с тем, что натворила.

Уэс вздохнул.

– Возможно. Не знаю. Она выглядела совершенно сломленной, такое видишь нечасто, даже когда человек оказывается в трудных обстоятельствах.

– Кто знает? Может, она внушила себе, что имела веские причины оставить нас. Всех нас. И вот что я тебе скажу – я на это не куплюсь. Она не может сказать мне ничего такого, что заставит меня простить ее. Ничего.

* * *

Я слушала гудки в телефоне, уже четвертый – непохоже на Макса. Он всегда держит телефон под рукой, и я знала, что он сейчас не на работе.

Наконец после пятого гудка он ответил. На заднем фоне слышались детские крики.

– Подожди чуть-чуть, тут твой племянник орет на весь дом. Испачкал попу, сестра. Обкакался с ног до головы. И как им это удается? – прокричал Макс.

Я сразу поняла, что телефон на громкой связи, и ждала, пока не услышала, что Макс передает ребенка Синди. Боже, как трогательно. Я улыбнулась первый раз со вчерашнего вечера.

– Он перепачкался с ног до головы! – повторил Макс.

– Ну и что мне делать? Подмой своего сына! – ответила Синди, и я засмеялась.

– Синди, любовь всей моей жизни, я заплачу тебе миллион долларов, если ты это сделаешь сама, – взмолился Макс.

– Твои деньги – это мои деньги, ты забыл? – проворчала она раздраженно.

Судя по всему, я позвонила в самый неподходящий момент.

– Ребята, давайте вы мне попозже перезвоните.

– Миа, золотко, это ты? – спросила Синди.

– Да, привет! Извини, что помешала. Мне надо поговорить с Максом кое о чем… важном, но пусть он мне позвонит, после того как позаботится о малыше Джеке.

Я услышала, как она вздыхает.

– Нет-нет. Ладно. Макс. Я займусь нашим сыном, но ближайшие две ночи менять подгузники будешь ты, – выпалила она.

Послышался шум и треск, и наконец Макс остался в одиночестве. Должно быть, он выключил громкую связь.

– Детка, надеюсь, у тебя важное дело. Менять подгузники парню вроде Джексона – жуть жуткая. Мне кажется, в него кто-то вселяется каждый раз, когда я пытаюсь это сделать. Ужас.

Не желая заставлять его ждать, а кроме того, поскольку нервы мои были на пределе, я выпалила без подготовки:

– Я видела нашу мать.

Он целую минуту молчал.

– Ты с ней говорила?

– Если под разговором ты подразумеваешь оскорбления и пощечины, то да, думаю, можно так выразиться.

– Где ты ее нашла? – спросил он.

Я рассмеялась, хотя это было не смешно.

– Ты только подумай. Она в числе здешних художников, у которых я должна взять интервью.

– Она в Колорадо?

– В этом самом городе. Да.

– Господи боже мой, – прошептал он.

– Именно, – выдохнула я.

– Ты в порядке? – забеспокоился он, и мне стало приятно от его внимания.

Я хотела было солгать ему, сказать, что я в порядке, – точно как этим утром с Уэсом, но не смогла. Он заслуживает большего. Он заслуживает честности.

– Нет, не особенно. Не знаю, что делать. Пятнадцать лет прошло.

– Для меня вообще тридцать, – мрачно сказал он.

– Ох, Макс, прости. Вместе мы что-нибудь придумаем. Приедешь на выходных, поговорим и решим, что нам делать с этой информацией.

– Ты думаешь, я оставлю тебя одну в центре этого цунами? Я буду у вас самое позднее завтра. Соберу семью и приеду на пару дней пораньше.

– Макс, ну правда, это ждет. – Я попыталась быть разумной, хотя больше всего на свете мне хотелось его увидеть.

– Тебе плохо? – спросил он.

Я вздохнула.

– Макс, ты же знаешь, что да. Такой удар.

– Значит, я приеду. И не спорь. А теперь отпусти меня, пойду поговорю с женой. Надо собрать вещи. Наши комнаты готовы или нам забронировать номер в отеле?

Меня охватило облегчение.

– Люблю тебя, Макс. Правда, очень люблю.

– И я тебя, детка. Это семейное дело, и если у кого-то из нас трудности, мы приходим на помощь. Ну что, готовы наши комнаты или нет?

Я сглотнула, расслабляясь.