Долго еще до вечера? - [9]

Мамин день рождения тоже начался с утра, не так спозаранку, но все же с утра, часов в десять-одиннадцать, когда позвонил папа и сказал маме, чтобы она приготовила тысячу ваз, он что-то принесет их заполнить, а что — не может сказать, секрет.

Папин день рождения начался позднее, в обед, когда он пришел с работы, и мама испекла ему пир от с абрикосами и он чуть не сгорел в духовке, хорошо, что пришла соседка и сказала: «Ах, как вкусно пахнет!», и мама вскочила и вскрикнула: «Ой, пирог!»

Только дедушкин день рождения пришел, когда уже совсем свечерело, и если бы еще припозднился, так бы и ушел не придя.

Он, внучек, весь день играл, у мамы были все на свете дела, папа пришел усталый и лег спать.

А дедушка? У дедушки все было, как в обычные дни. Он сходил за хлебом, зашел в газетный киоск и купил газету, почитал ее и ему очень понравилось, что какой-то другой дедушка, из другой страны, отправился в кругосветное путешествие на лодке один-одинешенек, только с кошкой и попугаем. Потом он послушал по радио последние известия, опять почитал и опять пошел что-то купить, то ли кофе, то ли масло, разве упомнишь.

Когда совсем стемнело и мальчик пришел домой, и по телевизору пела девушка, а папа сказал, что ему слух царапает, мама спросила из кухни:

— Какое сегодня число?

— Может быть, ты хотела спросить, какое число будет завтра? — засмеялся папа. — Сегодня-то уже прошло.

— Ладно, — сказала мама. — Какое число будет завтра?

— Двадцать первое.

— Как?! — вскрикнула мама. — Значит, сегодня двадцатое?

— Вроде бы так, если в счете не произошло изменений.

— О-о-о! Сегодня же дедушкин день рождения!

И мама подошла и поцеловала дедушку, а папа и внучек тоже бросились его целовать.

— Ой, как это я забыла! — сказала после этого мама. — Как жаль, что забыла!

А дедушка засмеялся и сказал, что ничего, хорошо, что мама все-таки вспомнила, не почему-либо, а просто день рождения прошел бы, и никто бы его не заметил.

Всякие бывают дедушки, раздумывал мальчик, но у него дедушка ни на какого другого не похож, у него даже день рождения пришел вечером.

МЫ ЖДАЛИ БРАТА…

СПЕРВА ВЫ НЕ ОЧЕНЬ ПОЙМЕТЕ, о чем речь, я так думаю, с самого начала не очень поймете, но мне хотелось преподнести вам сюрприз, не почему-либо, а потому что и для нас это было сюрпризом.

Дедушка читал «Информацию» и говорил:

— Напрасно ждете. Он с ребятами ушел. Это его право.

Мама все выглядывала в окно и говорила:

— Он обещал сразу прийти домой. Почему же он сразу не пришел домой?

Папа ремонтировал электроутюг, держал во рту гайку и с гайкой во рту говорил:

— Придет, когда придет.

Только я ничего не говорил. Не потому, что не хотел вмешиваться, а просто мне все равно, если мой брат опаздывает. Он старше меня на восемь лет. Мне одиннадцать, а ему… считайте сами. Мы живем дружно, как братья, но не так чтобы очень. Он не ябеда, никогда не доносит маме, что по вечерам я читаю под одеялом, осветив книгу фонариком, не драчун, иногда только даст по затылку; уступает мне свой кассетофон и даже разрешает надевать свои носки в белую и зеленую полоску. Но ни о чем не спрашивает: ни как у меня дела, ни что я собираюсь делать, а когда я что-нибудь рассказываю ему, зевает. Он меня любит, и я его люблю, но когда я в его день рождения сказал, что люблю его, он ответил: «Ладно, усек!» Вот какой у меня брат, в общем-то. И мне наплевать, что он опаздывает. Это его личное дело.

Дедушка прочитал всю газету, маме надоело смотреть в окно, папа исправил утюг и сказал: «Будет держаться до морковкина заговенья», я кончил выскабливать десятый каштан (забыл вам сказать, что я делаю себе из каштанов бусы, потому что, забыл вам сказать, в свободное время я — старый вождь племени Ту-Максана-Юкути, то есть, в переводе с языка команчи Самый-Храбрый-Из-Храбрых, а сокращенно Сахрахра). И тут мой брат наконец-то пришел.

Он пришел и принес дедушке домашние туфли. II принес маме невиданно голубую шаль. И принес папе галстук, как говорится в песне, просто, просто загляденье. И принес мне водяной пистолет.

Я тут же побежал в ванную заливать его водой. Я хотел обрызгать первым брата. Но в пистолете была трещинка. Малюсенькая трещинка, как раз там, где не должно быть ни единой трещинки. И вся вода вытекала. Я попробовал залепить трещинку мылом, но когда нажимал на курок, вода вместе с мылом выходила тоже в трещинку, а не в ствол.

Я услышал, как брат зовет меня:

— Эй, Сахрахра! Как стреляет?

— Здорово! Потрясный пистолет!

Не мог же я сказать ему правду. Мой брат кончил школу и поступил на работу на завод «Автобус». В тот день он получил первую зарплату. И на свои первые деньги купил мне пистолет. Не мог я сказать ему правду. Не мог — и все тут!

— Давай на кухню, Сахрахра! Я торт принес.

— Потом! Не променяю я на торт самый потрясный в мире пистолет!

И черт его знает отчего вдруг разнюнился, как девчонка. Конечно, не из-за того разнюнился, что пистолет с трещиной. А так, слезы брызнули — и все, в жизни это бывает!

ХОТЯ БЫ СЛОВЕЧКО

ПЕРВЫМ ПОДОШЕЛ с утешениями Раду:

— Брось, все пройдет!

Потом подошла Лия:

— Выше голову!

Потом Ион:

— Не расстраивайся! Бывает.

Теперь, оставшись в классе один, он думает о них с признательностью. Какие славные друзья. Все ребята поторопились выскочить на перемену, а эти трое почувствовали, как он нуждается в утешении, и задержались, чтобы выразить его. Он только сейчас и понял, кто ему настоящий друг, а кто нет. Эта несчастная четверка по арифметике оказалась пробным камнем дружбы. У кого душа за него болит, кто ему настоящий друг, небось, не выскочил из класса, не побежал играть, а подошел к нему и сказал: «Брось, все пройдет!», «Выше голову!», «Не расстраивайся!»…