Долго еще до вечера? - [8]

А если одеться пиратом? — приходит мысль. Закрою один глаз черной повязкой, намалюю на рубашке кости крест-накрест, стану хромать, опираясь на костыль, а когда буду проходить мимо кого-нибудь, то буду загадочно говорить: «Держу пари на бурдюк с ромом и китовый хвост, что все равно я первый доберусь до сокровища! Хо! Хо! Хо!» Это было бы здорово, но где взять костыль? С дедушкиной тростью совсем не смешно, обыкновенная трость для пенсионеров, никакого зловещего вида.

Неплохо было бы явиться на карнавал переодетым моим братишкой Мирчей. С его белым чепчиком па голове, со слюнявчиком на груди, волоча за собой его коня на колесиках. Приглашаю девочку танцевать — и вдруг начинаю реветь: «Хочу вон тот шарик!» или «Хочу домо-ой!» Совсем не плохо, но только Мирчин слюнявчик мне не подойдет, а если я возьму у него коня, он способен горланить неделю.

Может, забавно было бы переодеться, как девчонки, цветком. Например, ромашкой. Проходит кто-нибудь мимо, спрашивает: «Что ты делаешь, Ромашка?» А я отвечаю: «Чай! Знаете, как хорош ромашковый чай, когда зубы болят?» Бр-р-р! Не пойдет!

А если переодеться управдомом? Как Иримеску из М-21? Для этого надо только усы да смешную шляпу. А говорить, как он, я сумею, уж лучше бы не суметь! «Перед домом не разрешается!» «За домом не разрешается!» «Я из вашего мяча лапшу сделаю!» (Интересно, какую лапшу, с яйцом?) «Кто притащил эту кошку? Хотите расплодить в доме блох? Твой отец работает, а ты с кошкой играешь?!» Словом, я знаю весь его репертуар, уж лучше бы не знать! Нет, хоть на карнавале не вспоминать про управдома Иримеску…

А то взять рюкзак, ботинки с шипами, раздобыть шляпу с павлиньим пером и одеться, как на экскурсию, и у всех спрашивать: «Позвольте, до турбазы еще далеко? Позвольте, медведи кусаются или только царапаются? Позвольте, по радио объявили: дождя не будет, тогда почему же он льет?» Не плохо, но и не так, чтобы здорово…

Мне приходит в голову одеться частным детективом. Вроде Меникса. Увижу, девчонка ест пирожное, подбегу, вырву ложечку и в ужасе: «Не ешь, отравишься! Не знаешь разве, что тот врач, который на самом деле бухгалтер и правая рука плешивого бандита, хочет тебя убить, потому что твоя сестра, которая на самом-то деле брат, хочет завладеть наследством дяди, который на самом деле — твоя бабушка?» Или увижу, мальчик поет, подкрадусь поближе и шепну: «Не верь очкарику с барабаном. Когда он был в детском саду, то играл на саксофоне, но поклялся перейти на барабан, потому что хочет отомстить дирижеру, который много лет назад похитил у него соску с пастеризованным молоком!» Я бы это здорово разыграл, но что делать, если меня смех разбирает!

Нет, ребята, я с этим делом только зря время теряю, а карнавал уже на носу. Оденусь как попало, во что придется. Даже лучше, если Санду узнает меня. Я угощу его целой бутылкой пепси-колы, пускай запомнит, с кем имеет дело, я не скряга. А если Виолета опять начнет про Паулу сплетничать, я посоветую ей поглядеть в зеркало, сама-то она тоже не худенькая, а что касается ее неслыханных школьных познаний, то пусть вспомнит, если ей это будет приятно, тот день, когда она ответила, что главное производное от молока — кофе с молоком. И пусть Дину показывает мне свой фломастер хоть на сто двадцать цветов! Мой одноцветный я ни за что на свете не променяю. Мне его никто не давал. Я его сам выиграл на олимпиаде, вместе с портфелем и книгами. Пусть меня все узнают, мне так охота смеяться и танцевать, за двоих охота, как говорит папа, и мне эту охоту никто не отобьет.

Эй, дорогие товарищи и товарищи дорогие, кому охота посмеяться, держитесь на карнавале поближе ко мне. Не пожалеете! Знаете анекдот про слона и мышонка? В перерыве между танцами расскажу.

ВЕЧЕРОМ, КОГДА ПРИШЕЛ ДЕДУШКИН ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

ДЕДУШКИ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ, размышлял Дуку, и это очень хорошо, потому что было бы даже не знаю как, если бы все дедушки были похожи, у всех был бы одинаковый ревматизм и все бы, когда приходит пенсия, покупали одинаковые конфеты с апельсиновым запахом. Нет ничего прекраснее и справедливее, что дедушки отличаются друг от друга, но особенно, что его дедушка отличается от других.

У его дедушки даже день рождения, вместо того, чтобы начаться, как у других, с утра, наступил только вечером, когда, по сути, должен был уже кончаться. Как бывает у других, у всех — у детей, у пап и у мам, — известно: день рождения начинается с утра. У него самого день рождения начался, когда еще не рассвело и из окна в комнату проникал чуть пепельный и чуть фиолетовый свет, как будто пробивался издалека сквозь пелену дождя и сквозь леса. Тогда его разбудил папа, вернее, папин колючий подбородок и табачный запах.

— Уважаемый товарищ, сегодня твой день рождения. Тебе стукнуло семь лет, первая семерка из семи тысяч семисот семидесяти семи. Если не возражаешь, пожалуйста, расти большой, будь здоров, весел и не устраивай душ конькам, а то ржавчина съест.

— Каким конькам? — спросил Дуку.

— Скажем, вот этим.

И папа развернул роликовые коньки, которые так и засверкали в том чуть пепельном и чуть фиолетовом свете, добавив к нему брызги зеленого серебра!