Долго еще до вечера? - [22]

— Хорошо. Я тоже пойду. Ты уроки учить?

— Ага!

— Я тоже.

— До свидания.

— До… то есть, нет, постой. Я еще одну веснушку увидел. Я ее вчера не сосчитал. Теперь их триста двадцать девять. До свидания!

И мальчик засмеялся, потому что была весна, а весной самое милое дело — смеяться.

НА БАЛКОНЕ

НА БАЛКОНЕ СТОЯЛИ девочка по имени Мария и мальчик по имени Пауль. Некоторое время они смотрели на облака, и Мария спросила, отчего все облака на что-нибудь похожи. Пауль не знал, что ответить, да и подумать времени не было, потому что по улице проезжала пожарная машина, и Мария спросила, где горит. Пауль и этого не знал, и сколько листьев на каштане через дорогу, тоже не знал.

И вот ему стало жалко, что он не знает столько вещей, это он, который позвал девочку на свой балкон. И с этого мгновения он решил знать…

— Я пошутил, — сказал он. — Пошутил, когда ответил, что не знаю. А на самом деле знаю все, о чем ты спрашивала.

— Я уже не помню, о чем спрашивала.

— А я помню. Сначала ты спросила, отчего все облака на что-то похожи. Вспомнила?

— Да, — засмеялась Мария. — Глупости! Похожи, потому что похожи. Одно — на птицу, другое — на корабль. Кто знает?

— Я. Тебя интересует?

— Если знаешь…

— Знаю. Облака приходят издалека, и я даже не представляю, куда уходят. В дороге им становится скучно. И тогда они играют. Одно — будто птица, другое — корабль, третье — мороженое со сливками… Однажды я видел облако, которое играло в коня. У него и узда была, и седло, только хвост забыло приставить.

— Почему забыло?

— Я думал об этом и решил, что это тоже игра. В бесхвостого коня. Так смешнее.

— Правда?

А как же! Но еще лучше про пожарную машину.

— Какую пожарную машину?

— Которая прошла, и ты еще спросила, где горит. Ты в самом деле хочешь знать всю чистую правду?

— Хочу.

— Так вот: нигде не горит. Машина вышла на прогулку. Она болела, несколько недель не выходила из гаража, а когда поправилась, доктор велел ей гулять каждый день час или два. Прогулки полезны. То дом увидишь, то человека… Интересно ведь, правда?

— Очень.

— И это еще ничего, по сравнению с каштаном. На нем один миллион двести тридцать семь листочков.

— Ты сосчитал?

— Нет. Это он сам сосчитал. Когда он был маленький и учился в школе для каштанов, им сказали: «Внимательно считайте у себя листья. Кто не может или не хочет, останется на второй год. Без всяких разговоров на вто-рой!

Мария хотела то ли засмеяться, то ли удивиться, она потом вспомнила, что хотела что-то, но мама позвала ее домой. Услышав ее голос, Мария еще хотела спросить, почему так скоро домой, сколько времени и зачем спешить, но тоже не спросила. Она только сказала Паулю:

— У тебя на балконе так интересно! Когда мне еще можно прийти?

— Когда хочешь, — ответил Пауль. — Даже когда меня нет дома.

— Нет, — сказала Мария. — Когда тебя нет, то и балкона как будто нет. Нет облаков, не проходят пожарные машины, не растут каштаны.

Кода Мария ушла, Пауль стал играть на губной гармошке. У него была такая маленькая губная гармошка — можно в ладошке спрятать, и он, когда играл, прятал ее в ладошке и при мысли, что никто не знает, откуда музыка, ему было весело. Пускай люди думают: может, у него сверчок в кармане, может, канарейка за ухом сидит, может, соловей за пазухой спрятан. Когда он вырастет большой, то сделает что-нибудь такое, что вызовет у людей хотя бы вопрос, хотя бы удивление, если не большую радость.

СОН

В ТО НОЯБРЬСКОЕ УТРО мальчик, которого зовут Раду, не опоздал в школу. Ну и что из этого? — спросите вы. — Что в этом такого особенного, что мальчик, которого зовут Раду, пришел вовремя в школу каким-то ноябрьским утром?

Вы правы, ничего особенного нет, все ясно как божий день, но дело в том, что я иногда люблю обыкновенные и ясные как божий день истории. Как эта, например…

На каникулах, одним июльским утром, Раду проснулся расстроенный. Ему снилось что-то хорошее, снилось, что ему уже не восемь лет, а в три раза больше, что он одет в новенький, с иголочки, космический скафандр, сидит в кабине ракеты, ждет старта в космос и сейчас полетит… Но именно из-за этого полета Раду и проснулся расстроенный. Как раз в тот момент, когда он вот-вот должен был оторваться от земли, как раз в тот чудесный момент Раду и проснулся. Он открыл глаза и увидел ковер в цветах на стене дедушкиного дома, почуял носом запах, которому нет названия, запах солнца и малины, ветра и опять солнца. Потом увидел дедушку — тот подставил лицо солнцу и нюхал горсть малины, а ветер ерошил ему бороду.

— Дедушка, зачем ты меня разбудил? — надулся Раду. — Мне снилось что-то такое хорошее…

— Ты сам проснулся, — ответил дедушка. — Но стоит закрыть глаза, поспать еще немножко — и ты досмотришь сон до конца.

— Думаешь, можно?

— Попробуй.

— Нет, — сказал Раду. — Напрасно. Я проснулся и не могу больше спать.

И хотел слезать с кровати, но дедушка сел рядом и стал рассказывать:

— Со мной тоже так было. Когда я был таким, как ты, и просыпался, не досмотрев сон, то надуюсь, бывало, как пузырь. Однажды, помню, мне приснилось, будто я школьник, будто у меня есть сумка, а в сумке книжки и тетрадки, и на мне будто ботинки, и я в них по снегу весело топаю, радуюсь, что я тоже школьник, что у меня есть место за партой. Пробудился я, когда в класс должен был войти учитель, а я должен был встать, поздороваться и сказать, что умею писать О как яйцо и У, похожее на рогатку… Я чуть не заплакал с досады, что как раз в тот момент проснулся, потому что сразу у меня не стало ни сумки с книжками и тетрадками, ни ботинок, и в школе я не был, хотя мне уже давненько семь-то лет стукнуло. Мое дело было уток пасти, а не в школу бегать… Но сон был такой хороший, что я решил досмотреть его до конца. Закрыл глаза и… Чудо! Снова оказался школьником. Учитель выслушал, как я сказал тысячу разных вещей, и тоже тысячу раз повторил: «Молодец!» Доска, парты, стены класса — все вокруг меня пустилось в пляс. Никогда с тех пор мне не снился такой хороший сон… Так что, внучек, можешь и ты попробовать…