Долгая ночь - [60]

Закончив говорить, Чжао поник, борясь с тяжелым чувством, охватывавшим всех, кто смотрел видеозапись. Гао молчал целую минуту.

– Его точно никто не подталкивал? Не верю, что Чжан Чао принес тело на станцию метро, повинуясь внезапному порыву.

– По словам Янь Ляна, всё провернули четверо: Чжан Чао, Чжу Вэй, Чэнь Минчжан и Ли Цзин. Чжан Чао сознался, что идею видеозаписи они взяли из какого-то фильма. Бывшую жену Цзяна в детали не посвятили, однако она представляла себе план в общих чертах. Даже не знаю, как Цзян и Чжан убедили своих жен пойти на это. – Чжао на миг задумался. – Янь считает, они разработали план еще за несколько месяцев до смерти Цзяна. Он перестал созваниваться с Чжу Вэем и Чэнь Минчжаном в начале января, зато начал все чаще звонить Чжану Чао. Видимо, они хотели отвести подозрения от Чжу и Чэня. Все знали, что Чжану не избежать тюрьмы, но эту жертву принесли осознанно. Чжу научил их, как не попасться полиции раньше времени, а Чэнь отвечал за устройство для удушения. Ли Цзин тоже сыграла свою роль, давая нам подсказки и направляя в нужную сторону.

– Янь раскусил их почти мгновенно? – Гао улыбнулся.

– Янь понял, что у Чжана есть скрытые мотивы, хотя долго не мог их вычислить. Он не стал препятствовать Чжану, и в результате мы доказали, что Ся Липин виновен в изнасиловании несовершеннолетней девочки. Получается, нам подсунули одно громкое дело, чтобы мы раскрыли другое.

– Нелегко ему пришлось, – пробормотал Гао Дун, глядя в потолок. – Помните, я просил докопаться до правды, несмотря ни на что?

Чжао кивнул.

– Цзян Ян разослал материалы по делу Хоу Гуйпина в разные инстанции. Одна копия попала ко мне. Как бы я ни был тогда шокирован, у Цзяна не имелось веских доказательств, поэтому я не мог понять, правду ли он пишет. В общем, я вспомнил о тех материалах, только когда Чжан Чао отказался от своего признания, о чем трубили во всех новостях. Я подумал, что за странным поведением Чжана кроется нечто более значительное, поэтому и привлек вас к расследованию.

Чжао наконец собрался с духом, чтобы задать мучивший его вопрос:

– Что мы будем делать с доказательствами против Ся Липина?

Гао ненадолго задумался.

– Кто из оперативной группы уже в курсе?

– Несколько прокуроров. Они, вероятно, уже доложили своему начальству, однако никаких действий пока не последовало.

– Ся Липин – вице-губернатор. Неизвестно, кто еще может стоять за его спиной. Теперь все будут ждать, когда кто-нибудь другой сделает первый шаг, – усмехнулся Гао.

– Мне уже поступали предупреждения не возобновлять старое дело, чтобы не навлечь на себя неприятности. Мне намекнули, мол, надо объявить дело Цзяна раскрытым, а все касательно его изначальных мотивов убрать из отчетов.

– Ся Липина уже, вероятно, известили. – Гао снова закурил. – Ко мне тоже обратились несколько высокопоставленных чиновников, чьи просьбы очень трудно игнорировать. Я ответил, что за делом Цзяна не слежу, но если увижу вас, посоветую держаться от Ся Липина подальше.

– Значит… – Чжао заерзал в своем кресле. – Это всё? Изнасилования, убийства, уничтожение улик – и никто не понесет наказания? Цзяну разрушили жизнь и карьеру… – Чжао заскрежетал зубами. – Нет, я сделаю все возможное, чтобы правда вышла наружу, как и обещал Янь Ляну и Чжану Чао.

– Я ведь обещал поговорить с вами, – Гао Дун снова улыбнулся, – и сдержал свое слово. Однако вы оказались весьма упрямы и самоуверенны и не послушали. Кроме того, я вам не начальник, так что следовать моим советам вы не обязаны. В общем, я был не в силах повлиять на ваши действия.

– Таким образом вы разрешаете мне раскрыть правду? – уточнил Чжао.

– В прокуратуре Цзянчжоу работает человек по фамилии Ван. Он честен, порядочен и не привык сдаваться перед лицом трудностей. Велика вероятность, что он поможет разрубить ваш гордиев узел. Впрочем, это лишь мои предположения. – И опять на губах Гао появилась лукавая улыбка.

Глава 69

12 марта 2013 года

Большой зал народных собраний провинции Чжэцзян

В зале висел огромный баннер. Надпись на нем гласила: «Лауреат Национальной премии прокурор Ван представляет отчет об исследовании». На сцене стоял длинный стол, за ним сидели представители прокуратуры города и провинции, несколько чиновников и главы отделов по связям с общественностью. В зале собрались сотни людей: журналисты, прокуроры из других регионов, судьи, полицейские.

Высшее руководство произнесло вступительные речи, и ведущий мероприятия передал микрофон звезде вечера – прокурору Вану, только что получившему от Верховной народной прокуратуры Национальную премию за выдающиеся заслуги.

Прокурор Ван, человек лет пятидесяти, с сединой в волосах, поприветствовал и поблагодарил всех собравшихся. Затем он кашлянул, обвел взглядом зал – и под изумленный шепот зрителей снял с груди медаль и положил ее на стол позади себя.

– Я не могу носить эту медаль, – произнес он медленно и отчетливо, – ведь я делал лишь то, что от меня требовали. Едва ли мои достижения можно назвать выдающимися. Однако я знаю прокурора, который действительно заслужил эту награду. Ради торжества справедливости он десять лет занимался расследованием, невзирая на любые препоны. Он пожертвовал своей карьерой, репутацией, семьей, а в конце концов и жизнью, чтобы раскрыть страшную правду. И эта правда, – Ван повысил голос, – прямо здесь, хотя мои уважаемые коллеги предпочитают ее не замечать.