Долгая дорога - [7]

Когда я встал, я понял, чем так воняло прошлой ночью. Родрик поставил в шкаф свои ботинки, и я всю ночь вдыхал их аромат.

Но ХУЖЕ ВСЕГО было то, что «полотенце», которое я использовал, чтобы заглушить этот запах, оказалось НОСКОМ Родрика.

Кстати, о Родрике, разговор Мэнни с телевизором совсем ему не мешал: он крепко спал, не обращая никакого внимания на шум.

Папа с нетерпением ждал, когда мы все поднимемся, и немного злился. Он из тех парней, которые встают с петухами, чтобы успеть на работу, и ему не нравилось, что наше утро затянулось. Наконец мама разбудила Родрика и велела ему принять душ. Мы отправились в закусочную рядом с гостиницей, позавтракали и сели в машину.

Мама сказала, что, начиная с сегодняшнего дня, мы будем засыпать и просыпаться по общему графику, чтобы больше не терять время в дороге. Только она это сказала, как Мэнни захрапел в своём кресле.

По маминому плану главное, что мы должны были сделать сегодня, – это отправиться на деревенскую ярмарку, о которой она узнала из «Семейного досуга».

Я ещё ни разу не был на деревенских ярмарках, но мне показалось, что там стоит побывать.

Путь до ярмарки занимал несколько часов, и это значило, что мне опять придётся ехать на заднем сиденье в полусогнутом состоянии, – а мне это ужасно надоело. К счастью, через час мама предложила мне поменяться местами.

Когда я сел на переднее сиденье, оно показалось мне таким ПРОСТОРНЫМ, что даже не верилось.

Меня радовало не только то, что там много места.

У меня ведь ещё был индивидуальный температурный режим и своя подставка для чашки.

Я хотел поискать другую радиостанцию, но папа мне не разрешил. Он сказал, что музыку выбирает ВОДИТЕЛЬ. Я подумал, что это нечестно, но спорить не стал: мне не хотелось, чтобы меня опять отправили на заднее сиденье.

Музыка, которую слушал папа, была ужасная, но вид из окна всё компенсировал.

Когда сидишь сзади, то не имеешь ни малейшего представления, что происходит впереди. Теперь, когда я сел на переднее сиденье, я стал смотреть на вещи под другим углом и понял, почему мама так хотела отправиться в это путешествие.

Мы свернули на дорогу, которая вела к ярмарке, и остановились на светофоре. Перед нами стоял минивэн – точно такой же, как наш, только фиолетовый.

Дети в минивэне показались мне знакомыми. Через секунду я понял, что это те самые дети, с которыми я столкнулся прошлой ночью.

Я не стал рассказывать папе с мамой, что произошло между мной и этими детьми с уборочной тележкой: боялся, что буду жалко выглядеть в глазах родителей.

Про мою стычку с мистером Бородачом им тоже незачем знать.

Дети в фиолетовом минивэне тут же меня узнали и стали корчить мне рожи.

Я не собирался сидеть и спокойно смотреть на этих малолетних панков – я тоже скорчил ИМ рожу.

Тощий МЕНЯ передразнил. В этот момент загорелся зелёный свет, и их машина тронулась с места. Когда их минивэн дёрнулся, самый младший шмякнулся лицом о заднее стекло.

Папа объехал их слева, и мистер Бородач смог как следует меня рассмотреть.

К счастью, до ярмарки оставалось всего несколько сотен метров. Когда мы остановились, я решил остаться в машине и сидеть в ней до тех пор, пока не буду уверен, что у нас на хвосте нет фиолетового минивэна.

Судя по всему, нам всё-таки удалось оторваться. Мэн-ни всё ещё спал в своём детском кресле, и мама сказала, что останется с ним, а мы можем идти на ярмарку.

Ярмарка оказалась СОВСЕМ НЕ ТАКОЙ, как я себе представлял. Я думал, там будет чёртово колесо, карусели и всё такое, но вместо этого там стояли палатки с едой домашнего приготовления и загоны с домашним скотом.

Мы очень проголодались и отправились на поиски еды.

На ярмарке продавались сосиски в тесте, жареные пирожки и всё, что обычно бывает на ярмарках.

А ещё там продавалось жареное масло на палочке – какое-то безумие.

Я был очень рад, что мама осталась в машине: в её книжке наверняка всё это называется «суррогатом».

Мы ходили по ярмарке где-то час, а потом папа сказал, чтобы мы с Родриком погуляли одни, а сам отправился к машине посмотреть, не проснулся ли Мэнни.

Мы бродили по ярмарке вдвоём и наткнулись на палатку, в которой происходило что-то очень интересное.

Оказывается, там проходил конкурс «Самая вонючая обувь»: тому, у кого окажется самая вонючая обувь, давали приз.

Многие хотели поучаствовать в этом конкурсе, и у палатки стояла огромная очередь.

Я сказал Родрику, что ОН обязательно должен участвовать: КОМУ, КАК НЕ ЕМУ, быть победителем.

Мы стояли в очереди и спорили, кому достанется приз. Я сказал, что мы должны поделить его пополам: ведь идея была моя. Но Родрик делиться не хотел: ботинок ЕГО и это только его заслуга, что ботинок такой вонючий.

Перед тем, как оказаться у судейского стола, мы пришли к компромиссу: я, как агент Родрика, возьму себе 10 % от призовой суммы.

Некоторые ботинки выглядели намного хуже, чем обувь Родрика, и я начал сомневаться в его победе.

Всё решилось, когда судьи начали оценивать запах.

Родрик взял главный приз – купон на жареное масло на палочке. Я сказал Родрику, что он может оставить его себе: при мысли об ещё одной порции масла меня начало тошнить.