Долгая дорога к дому - [38]

7.

Два следующих дня стали настоящим кошмаром. Всех в Си-Круане охватила паника — с той разницей, что бежать было уже некуда. Все исправные машины — их оказалось на удивление много — нагруженные до предела ушли на запад, к Байгаре. Элари знал, что их шансы равны нулю — даже если они отыщут проезжую дорогу, всё равно не хватит горючего и продуктов на пеший путь. Его утешало лишь то, что на этих машинах Си-Круану покинул Председатель, вкупе с гвардией, правительством и прочим. Юноша искренне надеялся, что если не пули Жителей Пустыни, то осенние бури положат конец его славному пути.

Сам он не пошёл вслед за ним, хотя уходили многие — Суру достаточно рассказал о своей родине, чтобы Элари смог отличить смертельный риск от самоубийства. Оставшиеся лихорадочно готовились к обороне — насыпали какие-то валы, рыли ямы. Все деревянные части домов были разобраны — либо на палки, которые считались копьями, либо на постройку плотов. Элари не сомневался, что утонуть гораздо приятней, чем умереть от жажды. Тем не менее, и этот путь его не привлекал. В сущности, он уже ни на что не надеялся. Конечно, он мечтал попасть на пароход, всё ещё стоящий на рейде — Жители Пустыни никак не решались эвакуировать гарнизон, очевидно, не смея оставить беженцев совсем уж без защиты, — но понимал, что с таким же успехом может мечтать о полёте на луну. Он слышал, что на Ирулане тоже есть жизнь, но это его уже как-то не трогало — он понимал, что умрёт, защищая свою шкуру, и думал лишь о том, можно ли считать такую смерть достойной.

Впрочем, ему не пришлось размышлять о таких вещах долго. Пускай он ходил, как в воду опущенный, но его тело исправно требовало есть и пить, не взирая на состояние сознания. С едой ещё было не так плохо — он наловчился вылавливать толстые бурые водоросли, на вкус совсем не такие противные, как на вид. Беда была в том, что после солёных водорослей ужасно хотелось пить, а достать воды было негде — резервуары Си-Круаны опустели. Суру хвастался, что может добыть воду даже в самом сухом месте, однако тогда юноше просто не пришло в голову его расспросить.

Жалеть об этом было глупо, но что ещё ему оставалось? Элари начал понимать, до чего могут довести человека мечты о глотке воды — особенно когда все вокруг думают о том же. Он знал, что день-другой сможет просто потерпеть — вряд ли больше — а потом пить ему уже никогда не захочется. Но, ослабевший и измученный, он не сможет хорошо сражаться, а умирать просто так ему не хотелось. К тому же, его тело неотступно требовало воды. Он был готов на самый отчаянный шаг, — как ни странно, лишь упреки Яршора удержали его от того, чтобы вырвать искомое силой. К тому же, он пару раз видел, как били воров, и сомневался, что глоток воды стоит переломанных рёбер.

Несколько раз он с самым искренним видом просил попить у ещё имевших воду. На него смотрели, как на сумасшедшего, которых здесь было, впрочем, уже немало. Наконец, один мужик сказал, что даст такому красивому юноше сколько угодно воды — если тот согласится разделить с ним постель. С Элари случился приступ истерического смеха — до этого он ещё не дошёл… хотя понимал, что через пару дней с радостью согласится и на такое предложение. Тем не менее, он повернулся и ушёл с царственным видом.

"Интересно, ты и в самом деле согласишься ублажать старого козла в обмен на чашку воды? — спросил он себя. — Ещё как согласишься, стань ценой тому твоя жизнь! И, наверное, будешь очень стараться. Нет уж, приятель, за тобой нужен глаз да глаз, иначе ты и впрямь… А идея совсем неплохая. Противная, но неплохая".

Элари принялся искать дом, где имелся бы свой водяной резервуар и достаточно симпатичная девушка, а главное — целый. Большинство домов в городе уже разрушили охотники за деревом.

Его поиски долго оставались напрасны, но наконец на окраине он обнаружил искомое. Остановившись под окном, он начал пристально смотреть на девушку, словно стараясь её загипнотизировать. Его большие глаза смогли передать всё, что он никогда не решился бы выразить словами. Всего через минуту они непринуждённо болтали. Ещё через минуту девушка протянула ему руку, помогая взобраться к ней. Потом она заперла ставни.

8.

Когда пронзительные вопли возвестили о том, что сурами штурмуют городскую окраину, Элари уже вновь был на улице. Всё прошло гораздо лучше, чем он смел надеяться. Она оказалась дочерью офицера, и, что самое забавное, не потребовала с него платы за гостеприимство. Несколько часов они просто болтали о всяких пустяках — большей частью, о той, довоенной жизни. Оба были рады выговориться, хотя Элари и не стал говорить всё о своих приключениях. Они сидели в пыльной щелястой комнатке, взявшись за руки, то и дело косясь на запертую дверь — её семья не одобрила бы незваного гостя. Утром юноша был обнаружен и с позором изгнан, но эту ночь он, впервые за несколько дней, провёл в настоящей постели и сытый — действительно сытый, до отвала. Сам он не решался просить ни о чем, но его голодные глаза не ускользнули от её внимания. Она принесла ему целый поднос с едой, но Элари прежде всего схватился за кувшин. Вода оказалась затхлой и совсем невкусной — но её было много. Зато еда была выше всяких похвал — мясные консервы из довоенных запасов.