— Чего они хотели, то они и получили, и вряд ли мне теперь удастся выцарапать эти деньги обратно! — возбужденно констатировал отец. — Я не вижу абсолютно никакого шанса вернуть эту сумму. — Он тяжело и безысходно вздохнул. — Мне нужно как можно скорее переговорить с Ионой.
— Я сама к нему поеду! — незамедлительно откликнулась Лидия, движимая чувством долга.
— Ты? — снова разбушевался отец. — Все, что только могла, ты уже сделала! Останься с матерью и подумай, как нам жить дальше.
По мнению Лидии, слова отца были совершенно несправедливы, но отнеслась она к этому с должным пониманием: ведь была задета отцовская гордость!
— Пожалуйста, позволь поехать мне. Гордость есть не только у тебя, — добавила она в качестве удачного аргумента.
Он посмотрел на дочь, всегда такую сдержанную, даже замкнутую, и так похожую на него самого. Он знал, какие чувства она сейчас испытывает, поэтому не слишком охотно, но все же уступил ее желанию.
— Мы можем поехать на встречу с ним вдвоем, — допустил как один из вариантов.
Лидия позвонила в офис Ионы Мэрриотта, чтобы договориться о встрече, но ей не повезло — в настоящий момент он был на совещании, а вечером, по словам секретаря, улетал в Париж.
— Постарайся не волноваться, папа, — Лидия пыталась хоть как-то подбодрить отца. — Мы встретимся с ним на следующей неделе. И, пожалуйста, не сердись на маму, она просто хотела помочь.
Вилмот Пирсон только вздохнул в ответ.
Ночь Лидия провела без сна, не в силах совладать со своими эмоциями. Ей все еще казалось, что уши ее горят при воспоминании о том, как она пришла в офис Ионы Мэрриотта и потребовала деньги. Боже праведный! Но почему он все-таки дал ей денег? Конечно, оплата банковской задолженности даст отцу возможность немного передохнуть от забот, в чем он весьма нуждается. Но поскольку деньги взяла именно она, то теперь этот долг всецело ложился на ее плечи. Она уже подсчитала, что стоимость ее машины, украшений из жемчуга, подаренных родителями на день ее совершеннолетия, и ее скромное наследство, в случае если им удастся досрочно воспользоваться, — не составят и десяти тысяч фунтов. Поэтому вопрос, где же взять сорок пять тысяч фунтов, мучил ее постоянно.
На следующий день, чтобы не оставаться в мрачной атмосфере дома, Лидия отправилась в Пенли-Корбетт навестить тетушку Элис. К большому огорчению Лидии, обычно веселая и энергичная восьмидесятичетырехлетняя старушка выглядела совсем не так бодро и бойко, как при их последней встрече. Но Элис Гауф не была поклонницей обсуждения всевозможных заболеваний и человеческих недугов.
— В мои годы я имею полное право немного поскрипеть! — пресекла она все попытки Лидии расспросить се о самочувствии.
Лидия провела у любимой тетушки целый день и отправилась домой только к вечеру. Чем ближе подъезжала она к Бимхерст-Корту, тем больше портилось ее настроение. Она переживала за Элис, ее угнетала тяжелая атмосфера дома, но больше всего ее волновало, где же найти пятьдесят пять тысяч фунтов, чтобы возвратить долг Ионе Мэрриотту.
— Тебе звонил какой-то мужчина, представившийся Чарлзом Хиллиером, — сообщила мать, когда Лидия вернулась.
— Чарли. Это брат Донны. Он сказал, зачем я ему понадобилась?
— Я попросила его перезвонить позже.
Бедняжка Чарли. Он был таким же застенчивым, как и она когда-то. Но если ей с годами удалось хотя бы частично избавиться от чрезмерной робости, то Чарли это было не по силам. Лидии он очень нравился, с ним было спокойно, но их отношения не переходили за грань дружеских.
Она перезвонила Чарли сама, и оказалось, что он хочет пригласить ее в театр сегодня вечером.
— После спектакля мы сможем где-нибудь поужинать. Но… возможно, у тебя были какие-то другие планы на вечер? — неуверенно завершил он свое предложение.
— Я с удовольствием схожу с тобой в театр, — приняла его приглашение Лидия.
Она спустилась вниз, чтобы предупредить мать о том, что вечером идет в театр с Чарлзом Хиллиером и вернется поздно.
— У тебя с ним роман? — прямо спросила мать.
— Мама! — искренне возмутилась Лидия. Она и понятия нe имела, что такое роман и как нужно себя вести, если ты влюблена или за тобой ухаживают. — Чарли просто мой друг. И не более того.
Пьеса оказалась легкой и беспечной, с веселым концом.
— Выпьем чего-нибудь? — предложил Чарли после спектакля и отправился в бар за напитками.
Лидия спокойно ждала его возвращения в сторонке, как вдруг сердце ее трепетно забилось оттого, что она лицом к лицу столкнулась не с кем иным, как с Ионой Мэрриоттом.
Он остановился как вкопанный, его потрясающие голубые глаза просто ослепили ее.
— Я думала, что вы в Париже! — от неожиданности выпалила она.
— Я уже вернулся, — спокойно ответил Иона.
— Мне необходимо вас снова видеть, — сказала Лидия натянуто. Вдруг ей показалось, что в глазах его что-то игриво блеснуло, и она уже ждала какою-нибудь ехидного замечания, но вместо этого Иона подчеркнуто медленно произнес:
— В понедельник, в то же время, в том же месте, — и они разошлись.
Проследив за ним взглядом: Лидия увидела его спутницу, великолепную и обаятельную белокурую молодую особу. Настроение было испорчено окончательно.
