Долбаные города - [5]

Шрифт
Интервал

Я хлопнул себя по лбу.

— Плохой совет. Лучше попытайтесь укрыться в безопасном месте и звоните в полицию. И, традиционно, размышление над сэндвичем. Ребят, если человеку зачем-то и нужно телевидение, а также видосы в интернете, то это чтобы почувствовать себя Богом. У людей там, по ту сторону экрана, может быть такая драма, ну такая драма, или жизнь сладкая, как сахарная вата, но, в сущности, это неважно. Вы можете наблюдать, а можете выключить их, прервать их жизнь на любом моменте. Даже если перед вами все гребучее правительство Нового Мирового Порядка. Да что там правительство — вы и меня заткнуть можете. Так что включите телевизор и поднимите самооценку, выключив его, а я, пожалуй, пойду в школу и постараюсь все-таки получить образование. Пока-пока-пока-пока. Эй, чувак, хочешь сказать что-нибудь напоследок?

Леви покачал головой.

— Хочу позавтракать и объяснить тебе, что ты не прав.

— В чем?

— Ни в чем не прав.

Я отключил камеру и некоторое время смотрел на скрин из «Апокалипсиса сегодня» на заставке моего рабочего стола, на рыжий огонь и зеленые джунгли.

— Пошли позавтракаем, — сказал я. — А то тебе надо выпить таблетки.

Я сохранил файл на компьютере, назвав его «прощай, Калев», и Леви, заметив это, фыркнул. Я вдруг отчего-то сильно заволновался, мне захотелось утешить Леви, сказать ему что-то, поддержать его. Я развернулся к нему даже слишком резко.

— Знаешь, это проходит. Ну, то есть, я понимаю, что сейчас тебе тяжело, и ты собираешь слезки в наш школьный альбом по вечерам, и все такое прочее, но, Леви, это пройдет. Однажды станет легче. И я твой лучший друг, я хочу помочь тебе.

Вид у Леви стал беззащитный и удивленный. Он сказал:

— Я не понимаю, Макси. Калев был и твоим другом.

Он повторил последнюю фразу с нажимом, словно бы с первого раза ее глубокий смысл от меня ускользнул. Я положил руку Леви на плечо, чуть сжал.

— Все будет в порядке, чувак.

— Я думаю это какая-то странная шутка, Макси. Если да, то она не смешная и заканчивай.

Леви смотрел на меня с полминуты по-особенному внимательно, с таким лицом он обычно решал уравнения. А затем Леви вдруг обнял меня.

— Я так рад, что ты снова здесь.

И я ответил, что скучал. И это было настолько правдой, насколько вообще может быть правдой то, что я говорю — мне даже вдруг стало немного больно.

— Пойдем-ка вниз. Я тебе насыплю хлопьев с красителями, от которых шарахается твоя мамочка. А знаешь от чего еще она шарахается?

— Заткнись, — сказал Леви, и я обнял его сильнее.

На кухне сидел папа. Вид у него был, надо сказать, особенно жалкий. Папа смотрел своими черными, еврейскими глазами, полными невыразимой печали, на развешанные по стене половники и лопаточки. Под глазами у папы залегли совсем уж темные тени, а его бледные губы иногда шевелились, словно он начинал вспоминать слова какой-то песни, но не преуспевал в этом. Плечи его словно свело болезненной судорогой, он сгорбился над плохо прожаренной яичницей.

Кухня у нас была маленькая, аккуратная, но ощущалась в ней некоторая запустелость, случающаяся с местами, где живут люди прахом тела интересующиеся не особенно. В Новом Мировом Порядке даже весьма бедные семейства, вроде нашего, могли позволить себе чуть больше необходимого, так что ремонт у нас был хороший, кафель приличный, без трещин, бытовая техника почти что новая, а над плитой даже висела картина (духовное развитие, так-то!), на которой были изображены мальчишки, путешествующие в лодке через спокойную, синюю реку. Хорошая, в общем, классическая такая, успокаивающая кухонька. Папа был в ней самым угнетающим пятном.

— Доброе утро, папа, — сказал я. — Давай-ка я попробую сделать тебе завтрак, который реально можно съесть. Это не так уж сложно.

Папа посмотрел на меня, взгляд его был как последнее тысячелетие истории еврейского народа. Я даже порадовался, что мы секулярные евреи, а то пришлось бы объявить папу пророком.

— Макс, — сказал он. Я помахал ему рукой, но папа снова отвернулся к тарелке. Мой отец не работал, сколько я себя помню. Основным его родом деятельности было принятие разнообразных таблеток для поддержания какой-никакой воли к жизни. Мама говорила, что папа был жалким зрелищем еще до моего рождения, но она все равно любит его. Или, может быть, она просто не хотела разбивать мое шаткое доверие к миру. Я взял тарелку с колыхавшейся на ней яичницей и отправил попытку папы что-нибудь созидать в мусорное ведро.

— Пап, сколько ты тут сидишь?

Он вытащил из кармана мобильный, глянул на время, тяжело вздохнул, будто час, которого он так ждал, еще не пришел.

— Восемь часов.

— Это много. И что ты делаешь?

— Жду, когда подействует «Золофт».

— Понятно. Давай-ка позавтракаем? Проведем вместе время, как ментально дезорганизованный отец и ментально дезорганизованный сын.

Папа вдруг попытался выдавить из себя улыбку, получилось не слишком убедительно, но лицо его несколько оживилось.

— Макс, ты отличный сын.

— Мы оба знаем, что это неправда, но лесть я люблю.

Папа уставился туда, где минуту назад стояла тарелка.

— Жаль, — сказал он. — Яичница была ничего так.

— Как твоя жизнь.

Я распахнул дверь полки над холодильником, открывая всем присутствующим вид на цветные коробки с кукурузными хлопьями, с которых смотрели мультяшные звери с шальными глазами.


Еще от автора Дарья Андреевна Беляева
Аркадия

История о юношах и девушках из современного Стокгольма, попавших в сказочный и злой мир, где им пришлось стать принцами и принцессами волшебной страны, которая вовсе не является такой спокойной и безмятежной, какой кажется. Сказка о смерти и любви, что сильнее, чем смерть, а кроме того, о дружбе и гигантских насекомых.


Нортланд

Добро пожаловать в Нортланд, государство, имеющее безграничную власть над жизнью и смертью своих подданных. С помощью женщин, обладающих особенными способностями, Нортланд производит силу, идеальных солдат с невероятными для человека возможностями. Эрика Байер одна из тех, кто занят в этом производстве, и ее положение в Нортланде кажется надежным, однако, когда ее подопечный становится солдатом, для Эрики меняется слишком многое. Власть, кровь, страх, секс, подчинение, сопротивление, страсть, ненасыщаемый голод — вот что скрывается за нежным ароматом цветущих лип на аллеях Нортланда.


Дурак

В мире, где в период существования Римской Империи неизвестная болезнь уничтожила большую часть человечества, оставшиеся в живых призвали древних богов, вера в которых разделила людей и подчинила их жизнь исполнению божественной воли. Спустя тысячелетия после катастрофы император страны совершает великий грех, и его сын Марциан пытается спасти отца от безумия и смерти.


Ночной зверёк

В некотором тоталитарном царстве-государстве, где быть злым означает быть мертвым, умница и неудачница Амти пытается выжить и найти свое место. В общем секс, расчленёнка и семейные ценности.


Маленькие Смерти

Один маленький медиум, одна большая семья и один небольшой южный городок…


Где же ты, Орфей?

В далеком будущем человечество поработили твари из космоса, которые питаются жизнью на Земле. Мир разделен на Свалку - умирающую цивилизацию, и Зоосад - искусственно созданный питомник для поддержания жизни особенно ценных для колонизаторов людей. Инопланетные существа, никогда не знавшие творения, впечатлены человеческой способностью создавать произведения искусства и распространять «эффект жизни» на неживое. Художники, поэты, музыканты и скульпторы живут в Зоосаду, где их единственное предназначение — претворять в жизнь свои идеи и создавать красоту.


Рекомендуем почитать
Война, которой не было

Этот небольшой сборник сформировался из рассказов, основанных на воспоминаниях о командировке в Нагорно-Карабахскую область в самый разгар межнационального конфликта, вылившегося в страшную войну. Он был издан небольшим тиражом в 500 экземпляров в 2007 году. Позже многие рассказы вошли в мою книгу «На грани жизни», а те, которые не вошли, так и остались в этом, уже похудевшем сборнике. Представляю на ваш суд рассказы об обыденной жизни на войне. Рассказы без прикрас. Как было, так и описал.


Ставка на пророчество

Жизнь героя книги как и большинства людей, скучна и сера. Он совершенно обычный человек, с абсолютно обычной жизнью. Все меняется, когда его затягивает в кардинально другой мир. Другой мир, который существует тайно, в человеческом и разделен между четырьмя могущественными фракциями. И естественно этот самый мир абсолютно не рад тому, что в нем оказался обычный человек. Охотники по его следу, уже выдвинулись в путь, союзников можно пересчитать по пальцам одной руки, а врагов с каждым днем все больше.


Бдыщь-мен и Ко

Обычно я обращаюсь к читателям в поэти­ческой форме. Но сейчас решила сделать ис­ключение, чтобы рассказать вам о книге, кото­рую вы держите в руках. Стихи в ней условно разделены на две части, названные Онлайн и Оффлайн. Электронные устройства стали частью на­шей жизни — мы ведем блоги, общаемся по скайпу, в социальных сетях, а факты и образы, выловленные в интернете, формируют нашу картину мира. Его границы раздвинуты, но за­ключены в голубой прямоугольник экрана. Герои первой части книги стали близки мне благодаря виртуальной реальности.


Страшные Соломоновы острова

Авантюрный роман о "черных" копателях".


Академия Магии, или Всё по фен-шуй

Оказавшись одна, без денег, без перспектив, без шансов устроиться, Кира решает довериться слухам. Говорят, самое элитное высшее учебное заведение страны – Борская Академия Магии – принимает всех одарённых без исключения. Обучение бесплатно, поступившим полагается содержание. Что ещё нужно? Кира отдаёт последнюю наличность за билет. Осознание собственного безумства приходит уже в пути. У неё нет денег, нет нормального начального образования. Кира чувствует себя курицей, которая зачем-то лезет в сад райских птиц.


Русофобская затея «белорусизаторов»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.