Долбаные города - [7]
Наверное, поэтому я куда больше любил ходить домой к Леви.
Я проследил, чтобы папа получил от жизни некоторое количество углеводов и сказал:
— Мы сейчас пойдем в школу и будем там немножко болтаться туда-сюда, пытаясь получить какие-нибудь полезные сведения. Мама в Эдеме надолго?
— До конца недели, Макс.
— Понятно. Значит, денег нет?
— Нет денег, Макс.
— Я возьму купоны из супермаркета.
Мы с Леви подхватили рюкзаки и куртки, вышли в темный коридор. Верхняя часть входной двери была стеклянной, и свет пасмурного дня, прошедший сквозь выпуклые розы и треугольники, выбеливал пол, но словно бы не распространялся выше, не решался разогнать полумрак. Над нами звякнула мамина музыка ветра — безделушка, привезенная ей из какой-то поездки, почему-то не отправившаяся доживать свой век в подвале. Прямо у меня над ухом раздался ласковый перезвон колокольчиков, и я сказал:
— Надо бы тебя уже снять. Кстати, то же самое я сказал твоей мамашке, Леви.
— Ты заткнешься или нет?
Мы вышли во двор, и стало так холодно, что мне вдруг вспомнилось лето.
Лето в Ахет-Атоне редко бывало жарким и без энтузиазма отличало себя от весны, но в том году все получилось. Мы без конца пили лимонад и катались на велосипедах, словно пытались перегнать солнце и немного отдохнуть. В один из таких вечеров мы, еще вчетвером, сидели у меня во дворе. Мама вынесла нам холодной газировки и стаканы, но они стояли пустыми. Мы пили из банок и смотрели, как заходит солнце. Все вокруг было таким зеленым, а в доме напротив старички играли в карты и громко, дребезжаще смеялись.
Я сказал:
— А вы знаете, что наши корпорации поставляют в Третий Мир продукты, которые опасны для здоровья? Кока-кола там выглядит точно так же, ну банки такие же, вкус тот же. Только она убивает.
— Тут она тоже убивает, — ответил Леви.
— Но медленнее, — сказал Калев, а Эли показал куда-то наверх.
— У тебя на дереве кот!
Я сказал:
— Нет, серьезно, Эли, если ты не гребучий зоофил я, пожалуй, ничего не понимаю в людях.
— Ты ничего не понимаешь в людях, — сказал Калев.
— Если так, то каким образом я завалил мамку Леви в четырнадцать?
Леви резко вскочил с травы, направился к моим качелям.
— Знаешь, какое желание я загадаю в день рожденья?
— Понятия не имею, но знаю, какое загадает твоя мамка.
— Риторические вопросы — не лучший способ с ним справиться, — сказал Калев. А Леви обхватил цепочки, оттолкнулся, подняв облачко душной пыли.
— Ты идиот, — говорил Леви, раскачиваясь. — Такой идиот, просто даже не верится иногда, что человек может быть таким…
Тут он остановился, прислушался.
— Слышите, — сказал он. — Вертолет.
Я посмотрел в небо, выгоревшее до абсолютной, безоблачный синевы. По его мареву неспешно двигался черный вертолет.
— Летит в какой-нибудь Афганистан, — сказал я. — С бомбами. Или с гуманитарной помощью. Никогда точно не знаешь.
— Попробуй, — сказал Калев. — Ну, хотя бы только попытайся наслаждаться детством.
— Я рано повзрослел. К примеру, начал курить в одиннадцать.
Леви приподнял голову, следуя взглядом за движением вертолета.
— Вы никогда не боялись биологических атак? — спросил вдруг он. — Или химических? Вы никогда не боялись, что над нами что-нибудь распылят?
Леви коснулся пальцами шеи, словно ему стало тяжело дышать или, может быть, он просто испугался этого. Война есть война. Одна из самых странных штук о современности состояла вот в чем: войну вели ограниченные контингенты, люди нажимали на кнопочки из безопасных мест, а беспилотники сметали целые города. Но люди в Новом Мировом Порядке погибали все равно, только те, которые никакого отношения к войне не имели, никогда не брали в руки оружия и ни о чем не подозревали. Люди, которым не было интересно, что можно сбросить на крошечную страну в джунглях больше бомб, чем за всю Вторую Мировую на всех участников. Терроризм, война против которого и создала Новый Мировой Порядок, превратился в угрозу вроде автомобильной аварии — слишком реальную, чтобы сбрасывать ее со счетов, но слишком тревожащую, чтобы думать о ней постоянно.
Это просто всегда случалось. С неизбежностью и, может быть, в вашем городке. Один политик как-то сказал: чем больше бомб мы сбросим на них, тем меньше взрывов прогремит здесь, в Эдеме, и во всем Новом Мировом Порядке.
Этот чувак имел смелость не скрывать, что наши жизни стоят дороже, и оттого вызвал у меня такое отвращение, что я решил поскорее вырасти, чтобы проголосовать за кого-нибудь другого.
Так вот, мы были во дворе, а вертолет пролетел мимо. Всегда одинаковые черные вертолеты, в новостях, и в небе. Я сказал:
— Помните ту историю, когда вертолет сбросил бомбу на какой-то маленький, ничем не примечательный городок, и от здания городского совета осталось примерно то, что есть от нашего городского совета, только за минуту?
— Макси!
— Что? Давайте смотреть правде в глаза.
Эли полез на дерево доставать кота.
— Какая разница смотрим мы ей в глаза, или нет? — спросил он, балансируя на ветке. — Кстати, тут вишня.
— О, вишня! — сказал я, и мы с Калевом направились к Эли, а Леви продолжил качаться на качелях.
— Вы умрете, — сказал он.
Но умер только Калев. Прошло лето, и Калев откинулся, а вишню мы всю съели. Да и один из дедов в доме напротив, вроде как, тоже отдал Богу душу. Вот она жизнь, непредсказуемая и прекрасная.
Добро пожаловать в Нортланд, государство, имеющее безграничную власть над жизнью и смертью своих подданных. С помощью женщин, обладающих особенными способностями, Нортланд производит силу, идеальных солдат с невероятными для человека возможностями. Эрика Байер одна из тех, кто занят в этом производстве, и ее положение в Нортланде кажется надежным, однако, когда ее подопечный становится солдатом, для Эрики меняется слишком многое. Власть, кровь, страх, секс, подчинение, сопротивление, страсть, ненасыщаемый голод — вот что скрывается за нежным ароматом цветущих лип на аллеях Нортланда.
В некотором тоталитарном царстве-государстве, где быть злым означает быть мертвым, умница и неудачница Амти пытается выжить и найти свое место. В общем секс, расчленёнка и семейные ценности.
В мире, где альтернативная Америка со всеми ее инстаграммами, твиттерами, Старбаксами, антидепрессантами и ток-шоу соседствует с древними богами, без труда способными стереть в порошок человеческую цивилизацию, живет Грайс, девушка из жреческой семьи, выбранная для того, чтобы продолжить род Дома Хаоса. Чудовищные твари, давным-давно заключившие завет с людьми, выглядят как люди, играют в гольф, ведут кровавые ток-шоу и заключают многомиллионные сделки. Становясь женой одного из таких существ, Грайс выполняет свою часть завета, оставляя, вместе с фамилией, человеческое общество.
Один маленький медиум, одна большая семья и один небольшой южный городок…
Чо там у халдеев? Прямое продолжение «Ночного Зверька». Амти и ее друзья продолжают свои попытки выжить в мире, полном суицидальной мегаломании, псевдозороастризма и высокофункциональной психопатии. И приключения отважного маленького Шацара в комплекте.
История о юношах и девушках из современного Стокгольма, попавших в сказочный и злой мир, где им пришлось стать принцами и принцессами волшебной страны, которая вовсе не является такой спокойной и безмятежной, какой кажется. Сказка о смерти и любви, что сильнее, чем смерть, а кроме того, о дружбе и гигантских насекомых.
Известно, что для охоты за беглецами, ушедшими в океан, чтобы избежать порабощения Юпитером, были созданы так называемые «русалки». Они с блеском выполнили свою задачу, но что с ними будет теперь?
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.