Доктор Захарьин. Pro et contra - [88]
Поскольку Захарьин не брал денег за повторные консультации министра внутренних дел, орден Белого Орла следовало рассматривать, очевидно, как своеобразный гонорар за врачебные услуги, оказанные профессором графу Толстому. Формальным же поводом к вручению ордена могли стать двести рублей и портрет Его Превосходительства, подаренные им Саратовской гимназии. не случайно многоопытные филантропы констатировали: дал денежку, а славы на рубль.
1891. Благодеяние №8
Осенью 1891 года на обширных территориях Российской империи (особенно в Поволжье и в Приуралье) разразился голод, вызванный значительным недородом. После первых же сообщений о бедствии, захватившем 29 губерний, добровольцы принялись собирать деньги для голодавших.
Чтобы объединить «прилив пожертвований и дать им надлежащее направление», московский генерал-губернатор Великий князь Сергей Александрович 18 октября учредил специальный Комитет по сбору средств в пользу пострадавших от неурожая. Чуть ли не на следующий день в Комитет посыпались деньги от фабрик и банков, купеческих обществ и учебных заведений. Английская колония в Москве передала Комитету 7400 рублей, рабочие и солдаты отсылали туда свои копейки, а служащие Московской Центральной пересыльной тюрьмы принесли целых 28 рублей и 10 копеек. В связи «со скудостью жатвы» 1891 года правительство запретило вывоз из Российской империи всех видов зерновых и картофеля, а император объявил о проведении благотворительной лотереи в пользу нуждавшегося населения.[531]
Одним из основных организаторов помощи голодавшим стал Лев Толстой. Сам писатель и две его дочери принялись открывать бесплатные столовые, а два его старших сына служили в Красном Кресте. С октября 1891 года все гонорары за постановки пьес Толстого перечислялись на благотворительные цели. В начале ноября газета «Русские Ведомости» напечатала его статью «Страшный вопрос», а в декабре выпустила отдельной брошюрой статью «О средствах помощи населению, пострадавшему от неурожая».
Подобно Толстому – в прошлом не только пациенту, но и весьма значимой для Захарьина личности – директор факультетской терапевтической клиники тоже принял посильное участие в общероссийской благотворительной акции. О помощи профессора оскудевшим крестьянам свидетельствовало «Письмо к издателю», опубликованное под странным псевдонимом «Земский начальник» в газете «Московские Ведомости» 27 ноября 1891 года.
Из этого «Письма» следовало, что ещё за три месяца до того Захарьин, владелец села Ивановская Вирга (по другим источникам Варга) Нижнеломовского уезда, уделил своим крестьянам одну тысячу рублей для закупки ржи с последующим распределением её по семьям пропорционально числу едоков, разрешил бесплатно молоть зерно на принадлежавших ему мельницах и поручил своей конторе приступить к строительству в селе винокуренного завода, чтобы дать местным жителям дополнительный заработок. Кроме того, он обещал взять на своё содержание сельскую школу и даже нанять учителя за собственный счет.[532]
На всякий случай (видимо, для тех, кто не читал «Московские Ведомости») через полтора месяца это «Письмо» воспроизвела газета «Медицина».[533] Захарьин знал, что дары, как говорил ещё Овидий, «пленяют людей и богов», но не забывал и другого: не слишком навязчивая реклама способствует и карьерному росту, и приумножению капитала.
1896. Благодеяние №9
Зимой 1896 года Захарьин утратил, казалось бы, навсегда свой прежний авторитет в связи с категорическим отказом студентов посещать его лекции. Глубоко огорчённый поведением учащихся, объявивших ему бойкот, и профессуры, осторожно поддержавшей диковинную смуту на медицинском факультете, Захарьин пришёл к выводу о целесообразности повторения удачного хода десятилетней давности, временно остановившего в тот раз его затянувшуюся распрю с врачебным сословием страны. В 1885 году он отделался довольно легко, предоставив в распоряжение Правления Московского университета и гонорар со своих слушателей, и специальное вознаграждение, причитавшееся ему за чтение лекций. Тогда он просто перестал получать относительно небольшие для заслуженного ординарного профессора и ничтожные для миллионера деньги, что никак не отразилось на его материальном благосостоянии. Теперь же он изготовился совершить небывалый по размаху филантропический акт, сопряжённый с весьма ощутимым финансовым ущербом.
