Доктор Захарьин. Pro et contra - [61]
Очередная коллизия
В марте 1896 года Московский университет поразило известие из ряда вон выходящее: заслуженный ординарный профессор Захарьин, свыше тридцати лет возглавлявший факультетскую терапевтическую клинику, объявил о своём намерении выйти в отставку. Еженедельник «Врач» незамедлительно разнёс эту новость по всем городам Российской империи.[378] Современники не спешили предать гласности обстоятельства, побудившие маститого профессора расстаться с государственной службой. Лишь в декабре 1897 года ультрапатриотическая газета «Московские Ведомости» глухо пробурчала о каких-то «тёмных влияниях», вынудивших Захарьина «прервать преподавание».[379] Спустя ещё пятнадцать лет вдова министра народного просвещения (в прошлом ректора Московского университета, потом попечителя Московского учебного округа) Боголепова, убитого в 1901 году эсером-террористом, пояснила, что «тёмные влияния» исходили как от студентов, решивших вдруг игнорировать лекции увенчанного шумной, хотя и разноречивой славой врача и педагога, так и от некоторых профессоров медицинского факультета, порицавших «манеру чтения» Захарьина и его «дурное отношение к больным».[380]
Вскоре после этой публикации популярный литератор Розанов в своей дневниковой прозе (1913) изобразил юного революционера Володю, якобы стучавшего ногами (вместе с другими студентами) при появлении в аудитории знаменитого профессора: «Захарьин был аристократ и лечил только богатых, а Володя был беден и демократ и хотел, чтобы он лечил бедных. Поэтому (стуча ногами) он стал требовать у начальства, чтобы оно выгнало Захарьина, но оно предпочло выгнать несколько студентов и оставить Захарьина, который лечил всю Россию».[381] Дав полную волю своему неукротимому воображению, Розанов сумел не только обратить Захарьина – потомка захудалого саратовского помещика – в аристократа, но и добавить к прошедшему домысленный им перестук студенческих каблуков. В действительности с ноября 1895 года на лекциях Захарьина установилась глубокая тишина, не нарушаемая ни скрипом перьев, ни шорохом тетрадей многочисленных прежде слушателей.
Почти тридцать лет на медицинском факультете Московского университета бытовало мнение о чрезвычайной важности и поучительности клинических лекций Захарьина. Тем более непостижимой для самого профессора и университетской администрации оказалась принятая на сходке студентов четвёртого и пятого курсов медицинского факультета в первой декаде ноября 1895 года резолюция о наказании Захарьина «за небрежное отношение к своим обязанностям, за дурное ведение клиники, за содействие путём влияния неправильному назначению профессоров».[382] О своём постановлении студенческая депутация уведомила Захарьина 12 ноября. Изумлённый профессор совершенно потерялся и промолчал. На следующий день, 13 ноября, вместо обычных двухсот человек на лекции Захарьина присутствовали только четверо; остальные толпились за дверями аудитории. Через день, 15 ноября, лекцию Захарьина посетили лишь семеро студентов.[383]
Поскольку студенты оплачивали лекции у выбранного ими преподавателя, заработок университетского профессора в немалой степени зависел от числа его слушателей. Миллионер Захарьин давно прославился на всю страну своей уникальной алчностью. Проказливые студенты даже сочинили про него песенку на широко известный когда-то мотив: «Уж я золото хороню, хороню, уж я серебро берегу, берегу».[384]Однако предстоящее падение доходов от лекций Захарьина ничуть не взволновало. Его ошеломило совершенно непредвиденное и, главное, демонстративное попрание его незыблемой, как он полагал, репутации.
Потрясённый профессор немедля донёс до сведения начальства свои печали и претензии. Попечитель Московского учебного округа Боголепов и ректор университета Некрасов пообещали принять необходимые и самые строгие меры, а Захарьину предложили продолжить чтение лекций в соответствии с утверждённым расписанием. Уже на следующий день руководители высшего образования подбросили своё сучковатое полено в разгоравшийся костёр студенческого максимализма. По согласованию с министром народного просвещения Боголепов начертал специальное объявление, посулив не засчитать текущее полугодие тем, кто собирался и впредь игнорировать лекции заслуженного профессора Захарьина, а потом перевести крамольников в другие университеты.[385] Угроза подействовала: в декабре число слушателей на лекциях Захарьина увеличилось до 80–100 человек, но, к вящему огорчению университетской администрации, обращённое к студентам предостережение Боголепова через несколько дней попало в прессу.[386]
Между тем Московское охранное отделение, встревоженное странной смутой на медицинском факультете, потребовало от своих осведомителей подробностей о настроениях среди учащихся. Наибольшее внимание тайной полиции привлекли полученные агентурным путём две выписки из студенческой корреспонденции. В одной из них, датированной 16 января 1896 года, отмечалось только, что «акции Захарьина здесь сильно упали», зато в другой, от 14 декабря 1895 года, содержалась весьма существенная информация:
