Доктор рекомендует... - [6]

Вертевшееся на языке «козьи какушки!» капитан все ж таки сумел удержать. Но Венька все равно посмотрел с осуждением и пояснил, сооружая себе второй бутерброд:

— Потому что оно в шоколаде, Стасик! В черном, с кардамоном и имбирем. Древний рецепт, еще со Старой Земли.

Станислав с сомнением повертел в пальцах темный некрупный орешек, старательно изгоняя из воображения навязчивые мысли о козах. Но мысли были упрямы — как те самые, изгоняемые.

— И ты хочешь сказать, что это можно есть не только с большой голодухи?

Вениамину хватило совести слегка покраснеть.

— Ну… Вкус, во всяком случае, довольно… оригинальный. — Доктор слегка пожевал губами, но тут же снова воодушевился: — Однако сама идея, согласись, достойна всяческого уважения! Не случайно именно она стала фишкой планеты, а вовсе не сотни разновидностей шпига самых разных сортов и вкусов. Мне вот карамельный особенно нравится, не хочешь попробовать?

— Нет уж. Уволь.

— Не уважаешь ты, Стасик, местные традиции!

— Уважаю. Издали.

— Какой же ты все-таки. Стасик, зашоренный! Неуважительный даже, можно сказать, к национальным этническим особенностям! А я вот еще и коржиков там прикупил, вкусные коржики… Что, тоже не будешь? Огорчаешь ты меня, Стасик, ну вот совсем порадовать не хочешь.

Огорченным доктор, однако, вовсе не выглядел, скорее, наоборот. Весь его вид говорил о надежде на «вот и отличненько, тогда мне больше достанется». И, наверное, исключительно наперекор этой надежде Станислав протянул руку за коржиком. Впрочем, те, в отличие от черных драже и крайне неаппетитной серо-бурой дряни на Венькином бутерброде, выглядели вполне обычными и никаких подвохов вроде бы не таили.

— Тоже с салом? — спросил он перед тем, как откусить — так спросил, для проформы и с иронией.

— Нет, конечно! — искренне оскорбился Вениамин. — Ну что ты прям совсем, Стасик … Не с салом, а «З салом». Это если их много, коржей в смысле, то тогда «коржи з салом». А если один — то «корж із салом» национальные традиции надо уважать.

Станислав замер. Выплевывать уже откушенное было неудобно, но и жевать тоже резко расхотелось.

— Вообще-то я понимаю, — сочувственно вздохнул Вениамин, — остывшие они уже не такие вкусные. Их надо есть, пока горячие, тогда контрастом можно насладиться в полной мере. Восхитительнейшее сочетание сладкого сдобного теста, песочного или вот как в этом случае, творожного — и крохотных вкраплений соленых острых шкварок. И вокруг каждого — самое вкусное, сладкое тесто, пропитанное солоноватым чуть подтаявшим мясным соком… Просто пищеварительный восторг!

Станислав схватился за чашку с подостывшим чаем и с помощью солидного глотка сумел пропихнуть в пищевод комом вставший поперек горла кусок этого самого, восхитительно сладко-соленого, творожно-мясного. Станислав сделал еще один глоток, контрольный, и решительно отставил чашку.

— Знаешь, я, наверное, попозже зайду…

— Да какие проблемы, Стасик? Конечно же, заходи в любое время, я тебе всегда рад!

Вениамин проводил старого друга доброжелательной улыбкой. Еще более искренней оттого, что лекция о здоровом образе жизни и необходимости зарядки для мужчин их возраста, которую Стасик собирался ему прочитать, была, похоже, забыта капитаном всерьез и надолго.

Что в имени тебе…

— Вениамин Игнатьевич, можно задать вам один вопрос? — поинтересовался Дэн самым невинным тоном, на какой только был способен, предварительно убедившись, что доктор в медотсеке один и в коридоре тоже никого нет, а также плотно прикрыв за собой дверь.

— Да-да, конечно. — опрометчиво отозвался Вениамин, как раз завершавший ликвидацию последствий кровопролитной борьбы с Котькой, которую удалось таки накормить глистогонным, хотя и с немалыми жертвами среди экипажа. Уборка медотсека постепенно подходила к концу и доктор слегка расслабился, предвкушая, как будет наслаждаться недавно скачанным медицинским журналом под чаек, а может, и подо что покрепче.

— Почему вам не нравится имя Денис? У вас на него фобия? Как у Станислава Федотовича на рыжих или киборгов?

Последнее время Дэна все больше интересовали разнообразные тонкости человеческих межличностных отношений. И особенно — те, которые люди почему-то не очень спешили ему демонстрировать и пояснять. Оставалось признать, что период «почемучки» у киборгов тоже протекает специфически и порадоваться тому, что свои неудобные вопросы навигатор все-таки предпочитал задавать жертве наедине.

Вот и сейчас…

— Почему не нравится? — растерянно моргнул застигнутый врасплох доктор. — Хорошее имя.

Доктор не врал. Значит, дело было в другом.

— Вам не нравится это имя применительно ко мне?

Доктор вздохнул. Отвел глаза и зачем-то начал второй раз протирать спиртовой салфеткой край раковины.

— Да нет, почему же… — промямлил он. — Не то чтобы не нравится…, но Дэн как-то лучше звучит… и короче… И вообще лучше тебе подходит.

Теперь искренность в его голосе тоже была — но процентов на семнадцать, не более. Бинго!

— Почему? — Дэн заинтересованно поднял левую бровь и уставился на Вениамина Игнатьевича в упор. Доктор снова вздохнул и наконец-то выбросил в утилизатор использованную салфетку.