Доказательство умысла (в сокращении) - [11]

— Вот это называется сотовым телефоном. Я собираюсь позвонить на все телеканалы Детройта и сообщить, что ты пытаешься поиметь моего клиента мистера Праути, и только потому, что мистер Слоун показал вас сегодня не в лучшем виде.

Лайза стянула и майку, бросила на пол и ее. Теперь выше пояса на ней остался только черный лифчик.

— А чтобы всем было веселее, я разденусь догола и буду прогуливаться перед вашим участком туда и сюда. Ты меня слышишь, кретин безмозглый?

Оторопевший сержант огляделся по сторонам, словно надеясь получить какие-то указания.

— Подождите, мисс, подождите. Просто… Послушайте, вы просто наденьте майку, ладно? Сейчас мы все уладим.

Арестанты, сидевшие в каталажке, посвистывали и аплодировали.

— Я ее хочу, — взвыл один из них.

— Эй, леди, приходите почаще, — закричал другой. — Может, моим адвокатом станете?

Когда мы уселись в машину, Лайза с ухмылкой взглянула на меня.

— Ну что, — спросила она, — я получила работу?

— Ты перепугала меня чуть не до смерти, — ответил я.

Улыбка исчезла у нее с лица, в глазах появилась обида.

— Я же его вытащила, верно?

— Счастье еще, что тебя саму не посадили.

Она уставилась в окно. И минуту спустя я услышал сдавленные рыдания. Я взглянул на Лайзу — у нее подрагивали плечи.

— Не понимаю, что на меня иногда находит, — сказала она.

Я потянулся к дочери, положил ладонь ей на плечо. Лайза дернулась, стряхивая ее. Мне снова стало стыдно.

— Давай по порядку, малыш, — негромко сказал я. Малыш? Это еще откуда? Я называл ее так, когда она была совсем маленькой. — Если хочешь работать со мной, одевайся поаккуратней и оставайся трезвой. Точка.

Она молчала. Мы ехали через Пикерэл-Пойнт, мимо соляного завода, мимо обветшалого здания масонской ложи. Наконец дочь сжала мою лежавшую на руле ладонь. Сердце у меня застучало, как обезумевшая птичка в клетке.

Все правильно, думал я. Это дело нас сблизит. Суд по делу об убийстве как семейная терапия. А почему бы и нет? Однако в глубине души у меня звучал саркастический голос, твердивший, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Наутро я обнаружил Лайзу в гостиной. На ее бледных щеках горели красные пятна, глаза были припухшими. Однако она была трезва, расчесала волосы и надела светло-синий костюм и туфли-лодочки.

— Как ты себя чувствуешь, малыш? — спросил я.

— Выпить хочется, — натужно улыбнувшись, сказала она.

Я ответил ей неловкой улыбкой.

— Послушай, — сказал я, — думаю, ты понимаешь, в какую историю я ввязался. Майлза Дэйна только что обвинили в убийстве. Первая наша задача — добиться, чтобы его выпустили под залог. После этого нам придется заняться расследованием. Процесс будет широко освещаться прессой. На нас станут давить, мы будем под прицелами объективов, в общем, нам придется не сладко. Ты уверена, что готова к этому?

Секунду-другую она смотрела в окно, а после сказала:

— Да. Думаю, мне это необходимо.

Моя первая встреча с теперь уже заключенным Майлзом Дэйном состоялась в тесной совещательной комнате, примыкавшей к залу суда 2Б. Майлз с безутешным видом сидел на стуле. Руки и ноги у него были скованы, в тюрьме его переодели в оранжевый арестантский костюм.

После того как судебный пристав вышел, я сел, опустил на пол свой портфель. Лайза села рядом со мной. Я представил ее Майлзу, затем сказал:

— Как вы себя чувствуете, друг мой?

Он покачал головой. Глаза у него запали, темные волосы были взлохмачены.

— Не знаю. Так, точно я опрометью бежал по лестнице, а кто-то наверху выдернул у меня из-под ног дорожку.

— Вам надо что-нибудь принести? Книги, сигареты?

— Просто вытащите меня отсюда.

— Сделаю все возможное, но, честно говоря, шансов у нас немного. Если только не появится кто-нибудь, кто заявит, что преступление совершил он, ваше дело почти наверняка передадут в суд. Мне крайне неприятно говорить вам об этом, однако существуют некоторые формальности, которые нам необходимо уладить прямо сейчас.

— Деньги, — сказал Майлз.

Я кивнул:

— Процессы по делу об убийстве обходятся очень дорого. Свидетели-эксперты стоят немало. Каждая схема или увеличенная фотография вещественного доказательства, которые я предъявляю суду, обходятся в шестьдесят баксов. Каждый документ, отправляемый или получаемый через «Федеральный экспресс», — это деньги. Частные детективы? Деньги. Фотокопии? Деньги.

— О какой сумме идет речь?

— Не меньше семидесяти пяти тысяч. Если мы все проделаем правильно — полмиллиона, возможно, больше.

Майлз вытаращил глаза:

— Вы шутите! У меня только что убили жену. И вы говорите, что это обойдется мне — ни в чем не повинному сукину сыну — в полмиллиона долларов?

— Не считая расходов на апелляцию, — сухо ответил я.

В глазах у Майлза блеснул гнев:

— Это неправильно!

— Да, — согласился я. — Однако представьте, как бы вы себя чувствовали, будь вы каким-нибудь парнем из трущоб.

С минуту он смотрел на меня, потом рассмеялся:

— Самое смешное, Чарли, что я и есть обнищавший парень, выросший в трущобах.

— А как же ваши бестселлеры? Фильмы?

— Вы знаете, сколько я заработал на продаже моей последней книги? Двадцать девять тысяч семьсот пятьдесят долларов.

— Сбережения?

— Не-а. Давным-давно прожиты.