«В лагере дети могут за короткий срок найти себя в спорте, — вдохновенно писал Жора. — Почувствовав интерес и свою способность к чему-то, они не бросят тренировок и во время учебы. А это поможет им и учиться и быть здоровыми, крепкими. Потому что спорт существует не для спорта, а для человека, не для рекордов, а для того, чтобы люди просто могли раскрыть свои физические возможности».
Жора был в ударе. Слова так и рвались на бумагу.
«Ну, ты даешь дрозда, — сказал он себе удовлетворенно. — Кто бы мог подумать».
Он перечитал последний абзац. Неплохо, но нужны примеры. Для убедительности… «Примеры? — на секунду задумался Жора. — Пожалуйста! Штангист Юрий Власов — инженер и писатель, футболист и хоккеист Владимир Савдунин — дипломатический курьер, гребец Юрий Тюкалов — художник, прыгун Виктор Санеев — агроном…»
Жора исписал пять страниц. Пять страниц! За всю свою жизнь он не написал еще столь огромного труда. В десятом классе, с усилием разгоняя строки, он дотянул выпускное сочинение до четырех страниц и считал это пределом человеческих возможностей. А тут выдал «одной левой».
— Вот, даже рука затекла с непривычки, — Жора вручил бумаги Терентьеву. — Читайте, обсуждайте, решайте, а я послушаю.
Он уселся на подоконник.
— Санька, — отчаянно закричал кто-то за окном, — слышь, Санька… На обед клубнику привезли.
— Не врешь? — отозвался недоверчивый Санька.
— Сам видел. В ящиках… Айда помогать. Может, обломится…
— По шее, — флегматично заметил Санька.
— Как хочешь. Я пойду, пока другие не набежали.
— Стой, — не выдержал соблазна Санька, — погоди…
Мягким гулом отозвалась земля под упругими босыми ногами.
«Все будет хорошо, — подумал Жора, — и неприятности уйдут, как дым».
А в комнату вдруг пахнуло клубникой. Да так, что все, словно по команде, повернули головы к окну.
— Скорей бы обед, — проговорил Вадим. — Какие запахи из столовой! Не усидишь.
— …Ну и что же клыки? — опять послышалось со двора. — А я говорю, носорог сильнее. Да он захочет, из твоего тигра знаешь, что сделает?
— Ну?
— Решето в мелкую дырочку.
— В голове у тебя решето. В дырочку.
— Не веришь? Иди к вожатому — спросишь.
— Что мне вожатый!
— Иди к старшему. К Вадиму иди.
— Что мне старший! У меня своя голова есть.
Иван Дмитриевич и Жора рассмеялись.
— Мыслитель, — качнув головой, проговорил Вадим.
Ребячьи голоса удалились. В комнате начальника вновь стало тихо.
— Георгий Николаевич, да тебе поэтом надобно быть, а не мячиком баловаться! Как твое мнение, Вадим?
Старший вожатый не ожидал вопроса, однако тут же сориентировался и даже продолжил шутку:
— Поэма в прозе. Гоголь. Тургенев. — И прохохотал, почти не показывая зубов: — Хо-хо.
«Стоматит у него, что ли?» — подумал Терентьев.
Вадим был очень исполнительный сотрудник, хороший организатор, и опыта у него хватало. Выглядел тоже ничего — высокий, подтянутый, голос отлично поставлен, дикция, как у актера. Хоть в дипломатическую школу представляй (Терентьеву казалось, что главные качества дипломата — высокий рост, подтянутость, тонкие манеры и четкая речь). И все-таки Жора вызывал у него больше симпатий. Наколбасил, правда, перестарался. Но есть в нем страсть, хватка. И детей любит.
— Да, написал ты хорошо, — проговорил Терентьев. — Для меня убедительно. Но для директора или для Булочкина едва ли. Мальчишка-то действительно здорово похудел.
— Зато как теперь бьет, а раньше мяча боялся, его даже играть не принимали. За три недели так натренировался, что его команда все соседние лагеря громит.
— Он же не один в ней был, — вставил Вадим.
— Послушай, — загорячился Копытин, — а ты видел хоть одну спортивную команду, которая выиграла первенство, когда в ней кто-нибудь филонил? Да в команде же в сто раз трудней. Тут и слаженность нужна, и ответственность возрастает в несколько раз. Одно дело, когда за себя одного отвечаешь, другое — когда за коллектив, когда из-за тебя к чертям могут полететь усилия остальных. Да что там, — Жора махнул рукой.
Начальник с интересом смотрел на Жору, затем перевел взгляд на старшего вожатого:
— Ну что, Вадим, какие будут возражения?
— Иван Дмитриевич, я же ничего против спорта не имею. Всей душой — за. Во всех пионерских играх мы не обходимся без элементов того или иного вида спорта. Против Георгия Николаевича я тоже не имею никаких возражений, — Вадим выступал как на собрании. Говорил четко, аргументировано — Единственное, что вызывает удивление, так методы Георгия Николаевича. Вот они глаза, видимо, кому-то колют. К Пал Палычу все привыкли, вернее не замечали его. Сомнений нет, что Георгий Николаевич внес свежую струю в наше дело, и надо его всячески защищать. Если вы, Иван Дмитриевич, напишете ответ директору, мы всем будем рады. А если нужно, подпишемся и мы. Общие интересы-то. Кстати, бухгалтер Булочкин не совсем, очевидно, знаком с политикой в области спорта. Не знает даже, наверное, что уже давно организован специальный комитет по физкультуре и спорту. При Совете Министров. Спорт — дело государственное.
— Ну что ж, я вижу, у всех единое мнение по поводу ответа, — Терентьев встал, давая понять, что разговор окончен. — Напишу все, о чем мы здесь говорили. И поэму твою учту тоже. Может, даже в газету пошлю.
