Дочкина свадьба - [28]
«Так вот оно как бывает… Как бывает…» — говорил взгляд.
А губы сказали:
— Ужинать будешь?
Савватеев кивнул головой и пошел мыть руки.
Он уже сидел за столом, уписывая за обе щеки слегка остывший рассыпчатый плов, а все прислушивался к голосу в приемнике. Слушала и Лена. Голос опять был новый и опять женский. Повелительный, не привыкший к возражениям, очень громкий: видимо, его обладательница, не очень-то доверяя коротким волнам, старалась кричать так, чтобы ее и без помощи радио обязательно услышали там — за тысячи километров.
— Гоша, ты меня не перебивай, а внимательно слушай: будешь рассказывать, когда приедешь. Самолетом лететь не нужно, это очень дорого. Что? Пешедралом? Каким пешедралом?.. Решай сам — на чем, только бери обыкновенный плацкарт. В дороге не траться, все деньги привези домой… Гоша, подожди, слушай, что я говорю. Все вещи продай, никому ничего не оставляй… Что? Собаку? Тоже продай… Бокситы? Какие бокситы? Одним словом — продавай все!..
Савватеев поперхнулся, слабо икнул и, отвалившись к спинке стула, затрясся от смеха. Расхохоталась и Лена. Так они оба и смеялись. Долго смеялись, поглядывая друг на друга, — еще издалека…
А потом Савватеев встал, подошел к телефону, четырежды крутнул диск и спросил вежливо:
— Скажите, пожалуйста, когда у вас следующий сеанс?
Дед Мороз
— Еще один вопрос, товарищи, — сказал председатель месткома Пономарев. — Последний вопрос, насчет Деда Мороза.
Члены месткома, сморенные повесткой дня, обменялись улыбками. Вот, мол, каков диапазон их деяний: и тебе соревнование, и коллективный договор, и тринадцатая зарплата, и вот — насчет Деда Мороза.
— Да, насчет Деда Мороза, — продолжил Пономарев. — Понимаете, товарищи, надо бы в этом году изменить порядок раздачи детских подарков. Ну, что им, детям, за радость, если папаша либо мамаша принесут с работы кулек? Вон, в магазине, кульков этих — навалом… А в некоторых организациях уже давно подарки развозит по домам Дед Мороз. И в «Труде» об этом писали. Неужели нам не под силу!.. Есть предложение: выделить Деда Мороза из своего коллектива. Какие имеются кандидатуры?
— Председателя месткома! — крикнул кто-то ради озорства.
— Иванова.
— Петрова.
— Сидорова…
— Разрешите? — На краю стола поднял руку Вадим Петрович Юрасов. — Я… это может выглядеть самозванством… но если местком не возражает, прошу назначить Дедом Морозом меня.
Воцарилось молчание.
Потому что среди создавшегося шутейного настроения голос Юрасова прозвучал неожиданно серьезно и даже взволнованно. Кроме того, никто не мог себе представить, что именно член месткома Вадим Петрович Юрасов согласится на такую роль. Юрасов работал в тресте старшим инженером. Недавно он защитил в Москве кандидатскую диссертацию — и, говорят, блестяще. Ему предложили должность в министерстве, от которой он отказался. И тогда все прониклись уверенностью, что, стало быть, ему уготован высокий пост здесь, в Соснах…
И вдруг — Дед Мороз.
— Нет, если… — Брови Вадима Петровича шевельнулись, нос заострился, скулы напряглись. — Если мне не доверяют, то…
Он был обидчив, даже вспыльчив. По молодости лет — ведь ему еще не минуло и тридцати, и лишь темнорусая кудрявая борода придавала Юрасову некоторую солидность.
— Да что вы, что вы! — Очнувшись, замахал руками председатель месткома. — Какой может быть разговор? Наоборот… Товарищи, кто за кандидатуру Вадима Петровича? Единогласно.
Его нарядили в длиннополую красную шубу с белой опушкой, нахлобучили шапку — белую с красным верхом. Потом налепили пушистые усы, закрасили помадой кончик носа. Дали мешок и посох.
Было девять часов.
На улице ждала «Волга». Владелец машины Иван Иванович Пападаки распахнул дверцу, подсобил Деду Морозу устроиться со всем скарбом, и они покатили.
В Соснах не было такси: город еще не дорос до подобной роскоши. А трестовские шоферы наотрез отказались разъезжать в новогоднюю ночь, даже грозились уходом — что тут поделаешь?.. Уж неведомо как сговорились на сей счет председатель месткома с завхозом Пападаки, неизвестно, на чем они поладили, но, должно быть, условия были хорошими: Иван Иванович благодушно улыбался, склонясь к лобовому стеклу…
Свет фар, населенный стремительной круговертью снежинок, казалось, ввинчивался в темноту.
— Сначала поедем далеко, — предложил водитель, — а потом близко. Так лучше. Метет.
— Да. Так лучше, — согласился пассажир.
Минуту спустя, они промчались мимо пятиэтажного дома, типового, как и все остальные дома в городе Сосны, — и в этом доме было темным, зияющим лишь одно-единственное окно: той комнаты, в которой проживал Вадим Петрович Юрасов.
У Вадима Петровича были свои причины коротать эту ночь в дороге, в бездомности, хотя и пошел он на это, в отличие от Ивана Ивановича Пападаки, вполне бескорыстно.
Именно к этой поре обстоятельства личной жизни Юрасова крайне осложнились. Они осложнились до такой степени, что и трудно рассказать. Впрочем, он никому и не рассказывал. Он сам переживал все это в глубине души. Мужественно и стойко.
Дело в том, что у Вадима Петровича была жена — Катя. Его однокурсница по институту. Пять лет назад они вместе приехали в Сосны и все эти пять лет вместе работали в геологическом тресте. И вместе отправились в Москву, когда была назначена защита диссертации Юрасова. А возвратился в Сосны он один.
Повесть о воспитанниках музыкального училища. Герой книги, мальчик из детского дома, становится композитором. Повесть посвящена проблеме таланта и призвания.
Утверждение высокого нравственного начала в людях, поиск своего места в жизни, творческая увлеченность человека любимым делом — основные мотивы произведений А. Рекемчука, посвященных нашим современникам.В том входят рассказы разных лет и две повести.Герои автобиографической повести «Товарищ Ганс» (1965) живут и действуют в тридцатые — сороковые годы. Прототипы их, в частности — австрийского антифашиста Ганса Мюллера, взяты из жизни.Повесть «Мальчики» (1971) рассказывает о воспитанниках Московского хорового училища в послевоенные годы.
Это — новая книга писателя Александра Рекемчука, чьи произведения известны нескольким поколениям читателей в России и за рубежом (повести «Время летних отпусков», «Молодо-зелено», «Мальчики», романы «Скудный материк», «Нежный возраст», «Тридцать шесть и шесть»).«Мамонты» — главная книга писателя, уникальное эпическое произведение, изображающее судьбы людей одного семейного рода, попавших в трагический круговорот событий XX века.
Александр Рекемчук известен российским и зарубежным читателям как автор повестей «Время летних отпусков», «Молодо-зелено», «Мальчики», «Железное поле», романов «Скудный материк», «Нежный возраст», «Тридцать шесть и шесть», экранизациями этих произведений.Его новую книгу составили повести «Пир в Одессе после холеры» и «Кавалеры меняют дам», в которых подлинность событий и героев усилена эффектами жанра non fiction.
«Молодо-зелено» — одна из интересных повестей о наших современниках, написанная вдумчиво, серьезно, с полемическим задором и подкупающая свойственными Рекемчуку светлым юмором и поэтической свежестью.(1962 г.)
Ида Финк родилась в 1921 г. в Збараже, провинциальном городе на восточной окраине Польши (ныне Украина). В 1942 г. бежала вместе с сестрой из гетто и скрывалась до конца войны. С 1957 г. до смерти (2011) жила в Израиле. Публиковаться начала только в 1971 г. Единственный автор, пишущий не на иврите, удостоенный Государственной премии Израиля в области литературы (2008). Вся ее лаконичная, полностью лишенная как пафоса, так и демонстративного изображения жестокости, проза связана с темой Холокоста. Собранные в книге «Уплывающий сад» короткие истории так или иначе отсылают к рассказу, который дал имя всему сборнику: пропасти между эпохой до Холокоста и последующей историей человечества и конкретных людей.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.
Роман о небольшом издательстве. О его редакторах. Об авторах, молодых начинающих, жаждущих напечататься, и маститых, самодовольных, избалованных. О главном редакторе, воюющем с блатным графоманом. О противоречивом писательско-издательском мире. Где, казалось, на безобидный характер всех отношений, случаются трагедии… Журнал «Волга» (2021 год)