Дочь якудзы. Шокирующая исповедь дочери гангстера - [11]

Шрифт
Интервал

Хироми даже взяла немного денег в долг у родителей, чтобы в школе у меня были хоть какие-то средства, и оплатила такси. Она не преувеличивала — наши друзья боялись, что, если меня поймают и вернут в исправительную школу, я потяну их за собой, поэтому никто не желал со мной встречаться. Только Хироми протянула руку помощи. Ей пришлось убедить парня, с которым она жила, спрятать меня в их доме. Сама она отсидела срок в тюрьме для малолеток и на собственной шкуре знала, что там законы были очень суровы. Именно поэтому я решила последовать ее совету и добровольно вернулась в исправительную школу. Конечно, там мне учинили форменный допрос с пристрастием, где я была и что делала, но я ничего не рассказала. В качестве наказания заставили целую неделю с утра до ночи с перерывами только на еду пялиться в стену и думать о своем поведении. За эту неделю я часто вспоминала о слезинке моей матери, которую она уронила мне на руку в зале суда, и о том, как, должно быть, страдали мои родители, глядя, как меня уводят прочь. Я понимала, что сделала всем очень больно, но главные испытания, которые мне предстояло пройти, были еще впереди…

Как-то утром восемь месяцев спустя мне сообщили, что на следующий день меня выпускают. Ночью я не могла сомкнуть глаз. Просто лежала поверх одеяла и ждала, когда сквозь занавески начнет просачиваться свет. Когда, наконец, рассвело, вскочила с постели, открыла окно и глубоко вдохнула холодный утренний воздух. Я откликнулась, когда проводили последнюю для меня утреннюю перекличку, сменила пижаму на форму и последний раз съела здесь завтрак. Собрав вещи, я прошла в небольшой зал, где каждый, кто покидал исправительную школу, получал от директора аттестат о среднем образовании. Мои родители, приехавшие, чтобы меня забрать, молча наблюдали за всем происходящим, стоя поодаль. Как только церемония подошла к концу, я кинулась к ним.

— Поехали домой, — сказал папа, похлопав меня по плечу.

Рука отца на моем плече была теплее весеннего солнца, а мама даже смеялась. Мы сели в машину, и я помахала на прощание рукой учителям, которые восемь месяцев заменяли мне семью. Город, на первый взгляд, практически не изменился, а под безоблачным весенним небом он показался мне особенно прекрасным.

Когда мы добрались до дома и выбрались из машины, я услышала, как меня кто-то окликнул. Я оглянулась и увидела Йосими, которая ковыляла ко мне неверной походкой в туфлях золотистого цвета на высоченных каблуках. Как обычно, судя по ее виду, она была на бензалине или на чем-то еще.

— Как я рада тебя видеть! Я так по тебе скучала!

Не знаю, то ли случайно, то ли неспроста, но мы заговорили одновременно, причем фразы произнесли одни и те же. Расхохотавшись, мы крепко обнялись. Я и вправду была в восторге от встречи.

— Я слышала от Маки, что тебя сегодня выпускают, вот и решила прийти тебя встретить. Все ужасно хотят повидаться с тобой. Давай, пошли!

Йосими изо всех сил дергала меня за руку. Родители уже зашли в дом, но оставили парадную дверь открытой. Они стояли на пороге и ничего не говорили, однако в их глазах я видела безмолвную мольбу пойти с ними. Стоило мне повернуться, так и не ступив ногой в отчий дом, я почувствовала, как взгляды родителей впились мне в спину. Мне было тяжело на сердце, но я еще была слишком маленькой, чтобы уметь противиться соблазнам.

Мы устроили встречу в той же старой комнате, где царил вечный беспорядок и было так тесно, что едва хватало места, чтобы повернуться. Я видела те же лица, те же руки, державшие все те же пакеты и флаконы, наполненные растворителем.

— Привет, Сёко! Мы по тебе скучали. Ну как там, в тюряге?

Осаму протянул мне пластиковый мешок и осклабился, продемонстрировав отсутствие одного из передних зубов, — результат чрезмерного увлечения растворителем.

— Да, блядь, полный пиздец. Чуть не сдохла от тоски!

— Ты совсем не изменилась. Все такая же Сёко! Ну а теперь давай веселиться по-крупному! — Осаму засмеялся, заухав, как филин. И я почувствовала, что наконец-то все стало хорошо. Такое впечатление, словно меня и не арестовывали вовсе — абсолютно ничего не изменилось, и вокруг все те же веселые лица друзей. Восемь месяцев, которые я провела под замком в исправительной школе, теперь казались мне дурным сном.

На следующий день, воняя растворителем, я отправилась проведать социального педагога, который работал у нас в школе, когда я училась в восьмом классе. Увидев меня, он улыбнулся:

— Рад, что ты пришла, Тендо. Ну что, возьмешься теперь за ум? — спросил он, взяв меня за руку.

— Еще не знаю. Мне просто хотелось, сэнсэй, с вами повидаться.

— Подумай о своем будущем. Если ты ничего не изменишь в жизни, впереди тебя ждут большие неприятности.

— Я хочу измениться, но пока не могу давать никаких обещаний.

— Ну что ж, по крайней мере, честно, — хмыкнул он.

— Я не могу вам лгать, сэнсэй.

— Ты даже не можешь сказать, что постараешься? — спросил он. Тон его голоса стал серьезным.

— Не уверена, что у меня хватит на это сил.

— Тогда объясни, какой вообще был смысл торчать восемь месяцев в исправительной школе! Тебе не кажется, что это было совершенно напрасной тратой времени?


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Когда рассеется туман

Имение Ривертон, Англия, 1924 год. Известный поэт покончил с собой во время вечеринки в честь летнего солнцестояния. Свидетелями были только две сестры-аристократки: обаятельная и жизнерадостная Эммелин, и красивая, умная, страстная Ханна. Одна — преклонявшаяся перед ним, другая — бывшая по слухам его любовницей. С тех пор сестры никогда не разговаривали друг с другом. Что же произошло на самом деле? Правду знала лишь горничная Грейс Ривз, всю жизнь пытавшаяся забыть события той ночи. Но семьдесят лет спустя, когда кинорежиссер из Голливуда решила снять фильм о произошедшем, старые воспоминания пробудились, и хранимые секреты начали открываться…


Хранительница тайн

Во время пикника на семейной ферме шестнадцатилетняя Лорен Николсон становится свидетельницей шокирующего преступления – ее мама Дороти убивает человека. Спустя пятьдесят лет эта история по-прежнему беспокоит героиню. Кем был тот человек и почему мама так поступила? Лорен понимает, что может упустить последний шанс узнать правду, и принимается искать ответы в прошлом Дороти. Она идет по следам незнакомцев, встретившихся когда-то в истерзанном войной Лондоне, чтобы понять, как их судьбы связаны с судьбой ее матери.


Кружево-2

Читатели уже знакомы с героями первой части романа – четырьмя подругами и дочерью одной из них. Кульминационный момент «Кружево-2» – похищение Лили во время ее поездки в Турцию. Похититель и цель преступления окажутся очень неожиданными.Продолжение романа «Кружево». Главные герои – Лили, молодая кинозвезда, и ее мать Джуди Джордан, с которой наконец-то она встретилась в конце первой книги. Присутствуют и три школьные подруги Джуди, судьба которых подробно прослеживается в первой части романа. Все они – преуспевающие элегантные женщины.


Дом у озера

Корнуолл, 1933 год. Элис Эдевейн живет в красивом поместье вместе с семьей. Дни текут привычной чередой, а идеальному миру, лишенному забот, ничто не угрожает. Но однажды случается непоправимое – таинственно исчезает Тео, младший брат Элис. А вскоре после этого находят бездыханное тело друга семьи. Что это – самоубийство или преступление? И если самоубийство, то могла ли причиной стать пропажа Тео?В 2003 году детектив Сэди Спэрроу оказывается в Корнуолле. Гуляя по лесу, она случайно обнаруживает заброшенный дом – тот самый, в котором произошла трагедия.