Дочь воздуха - [37]

— Помоги мне его усовершенствовать, — попросил Нивард. — Я его и так, и сяк проверял. Ходит. Огибает. Знает команды «стой» и «иди». Но мне не хватает воображения.

Рейнеке хмыкнул. Воображения ему не хватает. Ну, хорошо…

Он догнал голема и как следует пнул. Голем упал на бок и продолжал махать ногами, пытаясь продолжать движение.

— Ты чего?! — оскорбился Нивард.

— Устойчивость, — пояснил Рейнеке. — Или пусть не падает или пусть поднимается. И, кстати, земля тут слишком ровная.

— Так хорошо же для испытаний! — не понял изобретатель.

— Первая в мире шагающая по ровному полю задница? — уточнил Рейнеке. Нивард насупился. — Или изобретай выпрямлятель земли или пусть учится ходить по неровным поверхностям.

Они провозились с големом до поздней ночи, но всё, чего сумели достичь — это того, что, после столкновением с препятствием он не поворачивался, а возвращался на прежний путь. Ну, ещё несколько большей устойчивости. Теперь его можно было свалить не с одного, а с пяти пинков. На этом Рейнеке объявил, что устал и хотел бы уснуть. И желательно под крышей.

— Нет! — решительно заявил Нивард. — В сарай я тебя не пущу! Над тобой всегда крыша течёт, а у меня там голем стоит. Ему под воду нельзя попадать, он же глиняный.

— Мог бы и обжечь, — проворчал Рейнеке. Приятель очень уж некстати вспомнил о проклятии. — Последний он у тебя, что ли?

— Так ведь не мой же! Меня командор только в один сарай и пустил. Испортишь этот — куда я денусь? Давай тебе шалаш построим.

— Что поделать, давай, — согласился Рейнеке и тоже кое-что вспомнил о своём приятеле. — Только на другой стороне замка.

Нивард насупился, но ничего не сказал. Он страшно храпел и, когда ученики чёрного ордена стали подрастать, старшим не удавалось найти никого, кто согласился бы спать с ним в одной комнате.

Утро началось с какого-то странного грохота. Рейнеке с трудом открыл глаза. В голове трещало. Вчерашнее пиво оказалось на редкость паршивым. На какое-то мгновение Рейнеке показалось, что это стучит у него в голове. Но нет. Грохот разносился со стороны. Он сел. От этого движения и без того хлипкий шалаш рассыпался и еловые ветки упали ему на голову. Это не привело чёрного мага в доброе расположение духа.

— Эй! — закричал он, страшно недовольный своим пробуждением. — Нивард, ты совсем спятил?! Нивард!

— Сам ты спятил, — обиженно отозвался приятель. — Я готовлю площадку для испытаний! Сам же говорил вчера!

Рейнеке обошёл дом и уставился на то, что недавно было относительно ровным местом между стеной и башней. Теперь вся земля там была изрыта, словно перепахана огромным плугом. И вместо плуга по ней шагал… шагал…

Чёрный маг открыл рот и в самых простых выражениях описал то, что предстало его глазам. Вчерашний голем обзавёлся выростом спереди, длинным и узким, которым он бороздил землю. Выходило похоже на задницу с тем, что обычно прикрывается одеждой. Натыкаясь на участок более твёрдой земли, голем удваивал усилия и принимался громко топать ногами.

— Сам ты, — ещё больше обиделся Нивард. — В кои-то веки я сделал что-то работающее, а ты…

— Ты сделал задницу с… — выругался Рейнеке. — И ты сделал её на рассвете. Ты не мог подождать хотя бы конца первой дневной стражи?!

— Не мог, — огрызнулся Нивард. — На меня упал шалаш. Этот твой малец…

— Какой малец? — не понял Рейнеке.

— Тот, который за тобой притащился, — отмахнулся Нивард. — Что-то про эльфов болтал. Обошёл все мои защиты, наткнулся на мой шалаш…

— Где же труп? — удивился Рейнеке. Нивард только казался занятым своими идеями недотёпой, но он был чёрным магом, а правила ордена не позволяют спускать даже пустяковые обиды. Особенно пустяковые обиды.

— Да здесь где-то бегал, — отмахнулся Нивард. — Эй, ты чего? Не стал я его убивать. Твой малец, сам его и убивай. К тому же, это он мне предложил приделать к голему разрыхлитель.

— Разрыхлитель, — «понимающе» подхватил Рейнеке. — Теперь это так называется.

— Знаешь, Рейнеке, — вспылил Нивард, — я долго терпел. Но ты самый бесполезный, тупой и бездарный из магов, какого когда-либо видел свет! Недаром учитель держал тебя как учебное пособие!

— Спасибо за откровенность, — покивал Рейнеке. — Конечно, я самый бездарный. И это говорит тот, кто даже на испытаниях не смог довести заклинания до конца.

— У меня бы всё получалось, если бы меня не толкали под руку! — возмутился Нивард.

— Толкали под руку?! Да ты застыл на целую стражу!

— Я сосредотачивался! Правилами это дозволялось!

— Никакие правила не дозволяют глупости!

— Ух ты! — перебил их высокий детский голосок.

— Замолкни! — приказал Нивард, не глядя запуская заклинание себе за спину — откуда донёсся голос. Обычному глазу заклинания не видны, но маги, как правило, различают их как сгусток воздуха. У Ниварда — это Рейнеке помнил по своему опыту — была неприятная привычка заставлять свою магию преследовать жертву, где бы она ни находилась. Но тогда, в детстве, их заклинания ослабляли учителя, не желающие терять половину учеников из-за обычной мальчишеской ссоры.

— Ух ты! — восторженно повторил голосок. Нивард резко обернулся. Давешний мальчишка, тощий заморенный ребёнок с грязно-рыжими патлами прыгал во все стороны, уворачиваясь от его заклинания. Нивард слегка смутился. Мальчишка сделал какой-то немыслимый кульбит и спрятался за голема. Заклинания влетело прямо в передовое достижение чёрной магии… и ничего не произошло.