Дочь творца стекла - [50]

Риса встала и, шатаясь, прошла к окну, голова кружилась от движений. Она боялась, что ее снова стошнит, а потом поняла, что ее мутило от страха.

Она выглянула в окно и поняла с обречением, что они были почти на вершине замка. За окном были маски статуй Лены и Муро, улыбающихся толпе. Площадь замка внизу была в жителях, идущих по своим делам. Она попыталась открыть окно и впустить воздух или позвать на помощь, но окно было заперто.

Солнце ярко сияло. Середина утра. Для людей внизу это был обычный летний день, но для Рисы это был мрачный миг, которого она старалась избегать.

— Басо Буночио? — поразилась она. — Вы говорили, он был казарро. Значит…

— Да, — подтвердил Феррер. — Мы — трое оставшихся хранителя рогов. Древние чары Аллирии могут позволить другим завершить ритуал верности за нас, но наше исчезновение заставит кандидатов задуматься, хотят ли они рисковать собой. К ночи казы не будут уже нашими.

Риса в панике посмотрела на выход, отчасти скрытый гобеленом с пастухом с овцами.

— Стражи снаружи, — Феррер понял ее намерения. — Дверь закрыта так, что из коридора ее можно открыть, а мы застряли тут, пока ее не откроют. Окно тоже не поможет. Такие замки — распространенные чары Портелло.

— Немыслимо, — сказала Риса, но уже хотя бы могла злиться.

— Ничего странного. Замок ведь и должен не пускать людей. Чары Кассамаги только усиливают изначальные функции предметов…

— Знаю, — она пыталась сохранять терпение. — Немыслимо, что принц Берто посмел вмешаться в порядок страны. Вас забрали из дома посреди ночи, не дав даже шанса отказаться! Я видела! — с каждой минутой список ужасных поступков принца рос.

Старик склонил голову.

— К моему стыду, это так.

— Меня продала ему моя же кровь!

— Люди продают и не такое за золото или власть, дитя, — прошептал он.

— Это я уже поняла, — рявкнула она и указала на спящего Басо. — Уверена, и его принц получил ужасным образом. Он не может даже столкнуться с нами лицом к лицу! — но гнев не помогал. Она ничего не могла поделать в этом тесном месте, и шансов сбежать, похоже, не было. Она заметила, что Феррер сосредоточился на Басо. — Почему он не просыпается? — спросила она.

Старик покачал головой.

— Тот, кто дал мальчику масло камарандуса, переборщил с дозой.

— Как вы поняли? — когда Риса почти проснулась, она ощущала себя так, словно ее раздавило до толщины бумаги. Она поежилась, пытаясь представить, как ощущалась большая доза.

— Его сон глубокий. Боюсь, он отравлен. Без помощи… — старик мрачно сел на край дивана, опираясь на трость с вырезанными лозами. Он вздохнул и покачал головой.

Риса ждала, что он продолжит, но он просто сидел, смирившись с состоянием Басо. Она ждала еще пару мгновений, что он предложит решение, от раздражения она сжала бархатную обивку дивана, пока она не намокла от ее хватки.

— Без помощи что? Он умрет? — спросила она. Старику не нужно было отвечать. — Тогда помогите ему! Не можете? — к ее недовольству, вопрос прозвучал резко.

Феррер посмотрел на нее поверх очков.

— Что ты от меня хочешь? — он сжал трость. Его голос был спокойным, он спросил так, словно уточнил, который час. — Я стучал в дверь, чтобы кто-нибудь привел помощь. Они не переживают за наше здоровье или наши удобства. В этом печальная правда, — она ощутила не безразличие в его словах, а смирение.

— Должно что-то быть!

— У меня нет противоядия. Во всех шахматах наступает момент, когда уже нет фигур, кроме коней, а они не могут защитить короля. Шах и мат непросто принять.

— Это еще не шах, — сказала Риса, размышляя. — Вы из великих колдунов Кассамаги. Вы можете…

— Девочка, ты хвалишь мои способности, но я беспомощен, — он махнул на комнату. — Моя каза известна способностью усиливать изначальное предназначение предметов. Мы можем создать соблазняющие духи, успокаивающие пыл музыкальные инструменты и даже яды, которые работают через неделю после того, как попали в тело, хотя они не могут выжить во флаконе Диветри, зачарованном сохранять жидкость чистой, — добавил он с улыбкой. Риса не двигалась. Ей хотелось сбежать, но ее интересовали его слова. — Мы не создаем предметы с чарами в основе, как твоя семья, — продолжил казарро. — Мы не можем строить стены с благословлениями в каждом кирпиче, как делала Каза Портелло. Магия Кассамаги может быть опасной из-за того, с какими предметами мы работаем, она и самая слабая, потому что мы не создаем предметы сами.

Риса вдруг поняла.

— Разве не видите? Это идеально! Что-то в этой комнате может нас спасти, — но она слышала, как голосок в ней шепчет:

«Ты сама можешь себя спасти», — ей показалось, что Мило укорял ее, и она отогнала эти мысли и повернулась к казарро.

— Милое дитя, думаешь, я не проверил? — Феррер указал на украшения на каждой ровной поверхности. — В этой комнате золота и сокровищ хватит на жизнь жителю города, но ничто не подходит для моих целей. Сосудов много, — он с трудом поднял трость и указал в сторону красивых бокалов, таких старых, что их могли делать ее дед и его предки. — Красиво, но как очищенная жидкость откроет дверь? Я могу усилить удобство подушек, но толку? Зеркало над камином я могу зачаровать так, что мы в нем будем казаться очень красивыми. Для тебя это будет не новинкой, для меня такое будет странно. Но я не могу этим открыть дверь или разбудить юного Басо. Я тоже хочу покинуть заточение, юная Риса, — он тепло улыбнулся ей. — Просто я не могу помочь нам.