К своему большому удовольствию, он обнаружил, что это его любимое шардоне. Наполнив вином два бокала, он протянул один Туле и чокнулся с ней.
— Я не пытаюсь ничего усложнить, но все это, — он посмотрел на малыша, — стало для меня большим сюрпризом. А я не люблю сюрпризов.
— Это я уже поняла. — Тула потянулась за открытой баночкой с детским питанием, стоявшей на столе. Зачерпнув ложку оранжевого пюре и отправив ее в рот Натану, она снова спросила: — Итак, как долго вы с Шерри были вместе? Он сделал глоток вина:
— Не успокоитесь, пока не узнаете?
— Нет, — решительно произнесла Тула.
Ее настойчивость восхищала его против его воли.
— Две недели, — ответил он. — Она была приятной женщиной, но у нас ничего не вышло.
Вздохнув, Тула кивнула:
— Это похоже на Шерри. Она никогда не встречалась подолгу ни с одним мужчиной. — Ее тон смягчился. — Она боялась совершить ошибку, выбрав неподходящего мужчину, и одновременно с этим боялась одиночества. У Шерри было много страхов.
Похоже на то. Саймон помнил, что из-за навязчивости той женщины, ее нежелания довольствоваться тем, что он мог ей предложить, он чувствовал себя в ловушке. Ее глаза всегда были полны тревоги.
Сейчас он испытывает… нет, не чувство вины. Возможно, сожаление. Он быстро выкинул Шерри из своей жизни. Так он поступал со всеми своими бывшими подругами. Дарил им на память ювелирные украшения и уходил не оглядываясь. В случае с Шерри его привычная схема дала сбой.
— Я плохо ее знал, — сказал он, нарушив напряженное молчание. — Я понятия не имел, что она была беременна.
— Я это знаю. — Тула покачала головой. — Также я знаю, что Шерри считала вас подходящей для нее партией. Думаю, она ошибалась.
— Тут я с вами полностью согласен. — Саймон сделал еще глоток белого вина.
— Прошу вас, ешьте, — произнесла она. — Я к вам присоединюсь, когда закончу кормить Натана морковным пюре.
— Значит, вот что это такое?
Малышу, похоже, нравилась еда, но у Саймона один лишь вид этой оранжевой кашицы вызывал отвращение. Он поморщился, и Тула рассмеялась:
— Да, я знаю, выглядит не очень аппетитно. Последние две недели я вертелась как белка в колесе, и мне было некогда готовить ему самой. В ближайшее время я собираюсь это исправить. Куплю блендер, и Натану больше не придется есть консервы.
— Вы будете сами для него готовить? — удивился Саймон.
— Почему нет? Я люблю готовить. Я предпочитаю овощи и мясо. Натану они тоже будут полезны, только в виде пюре. — Она пожала плечами. Словно это действительно не представляло для нее никаких сложностей. — Скажите, вы знаете, что входит в состав готовых смесей?
— Нет, — сухо ответил он.
— А я знаю. Во-первых, там много натрия. Во-вторых, некоторые слова на этикетках я даже не могу произнести. Детям вся эта химия вряд ли полезна.
Саймон снова невольно восхитился Тулой. Ребенок появился в ее жизни совсем недавно, а она уже приспособилась к этому. Ему, в отличие от нее, еще предстоит над этим поработать. Он справится. Он всегда добивается чего хочет.
Попробовав курицу, он не смог сдержать стон наслаждения. Эта женщина не только сексуально выглядит и хорошо управляется с детьми, она еще и готовить умеет.
— Вкусно?
Саймон посмотрел на нее:
— Божественно.
— Спасибо! — Просияв, она дала Натану еще несколько кусочков банана, после чего сама приступила к ужину. После недолгого молчания она спросила: — Итак, что мы будем делать в нашей непростой ситуации?
— Я показал завещание Шерри своему нотариусу, — сказал Саймон.
— Я нисколько не сомневалась на этот счет.
— Вы временный опекун Натана…
— И это вам не нравится.
Проигнорировав ее замечание, Саймон продолжил:
— …до тех пор, пока вы не решите, что я в состоянии о нем заботиться.
— Совершенно верно. — Она склонила голову набок. — Все именно так, как я сказала вам ранее.
— Вопрос состоит в том, каким образом мы сможем достичь этого компромисса. Мне нужно проводить время с моим сыном, вам — наблюдать за нами. Я живу и работаю в Сан-Франциско. Вы живете здесь и… Где вы работаете?
— Тоже здесь, — ответила Тула, прожевав кусочек мяса и запив его вином. — Я пишу детские книги.
Саймон посмотрел на солонку и перечницу в виде кроликов и вспомнил картинки в гостиной:
— Полагаю, ваше творчество каким-то образом связано с кроликами.
Тула напряглась. Она уже слышала этот снисходительный тон. Неужели он думает, что писать книги для детей так легко, что этим может заниматься любой? Как будто ее работа — это всего лишь хобби, которым нельзя зарабатывать на жизнь!
— Да. Я пишу книги об Одиноком Кролике.
— Одиноком Кролике?
— Это очень успешная серия для дошкольников.
«Не очень успешная», — мысленно признала она. Впрочем, количество ее читателей медленно, но верно растет. Она гордится тем, что делает. Ведь ее книги приносят радость детям. Кто еще может сказать подобное о своей работе?
— Я в этом не сомневаюсь.
— Хотите я вам покажу письма моих поклонников? Они написаны цветными карандашами. Вам, возможно, все это безразлично, но для меня они означают, что мое творчество нравится детям. Что я доставляю им радость. — Откинувшись на спинку стула, она скрестила руки на груди, словно защищаясь. — По-моему, именно это делает мои книги успешными.
