Отец приказал им так делать. Что за извращение!
– Брат говорит, что пока не готов. Но хочет встретиться завтра утром с тобой в кафе, если ты не против. Он по тебе скучает.
– С удовольствием! – восклицаю я, широко улыбаясь. Затем поворачиваюсь к тому месту, где раньше стоял дом. – Так странно, что здания больше нет. Словно нашей жизни здесь никогда и не существовало. Или она теперь не имеет значения.
– Но она имеет значение, – качает головой Кас с серьезным выражением лица. – Неважно, кто что говорит по этому поводу. Для нас она очень много значит.
Раньше тут было королевство Кертиса.
Теперь король исчез. Полиция пока его не нашла, но я каким-то образом знаю, что это непременно произойдет.
Он велел мне хранить веру. Именно так я и поступаю.
Я верю в то, что однажды он обязательно ответит за свои преступления.
– Вот сейчас я их ненавижу, – шепчу я, и Кас крепче сжимает мою ладонь. – И в то же время скучаю. Представляешь, какая каша у меня в голове?
– Что бы ты им сказала, если бы могла? Если бы они стояли сейчас перед тобой?
Они возникают словно наяву. Анжела в одном из своих модных платьев. И Кертис, в белых одеждах, с босыми ногами и растрепанными волосами. Это был всего лишь спектакль. А они – плохими актерами на возведенных вручную подмостках.
Вот только их пьеса для меня являлась целым миром. И потом его украли. Я до сих пор иногда не чувствую под собой опоры.
– Я бы ничего им не сказала, – отвечаю я. – Хватит считать их достойными беседы. Я в них больше не верю.
Образы фальшивых родителей меркнут, но не растворяются полностью.
Возможно, этого не произойдет никогда.
– Понимаю, почему тебе здесь нравилось, – произносит Холидей, запрокидывая лицо к небу и медленно вращаясь вокруг своей оси. – Тут волшебно. Природа. Озеро.
Мое сердце разбивается на тысячу осколков.
На этом месте появится что-то новое. Может, обоснуется новая семья, или деревья заполнят пустоту. Тут произошло множество плохого, задокументированного газетами, врачами, полицией и адвокатами. На суде над Анжелой были представлены фотографии с синяками на теле Карлы, с ожогами на руках Томаса, мой сломанный зуб – результаты воспитательного процесса тетушек. Сэмюель и Генри оказались болезненно худыми. Кожа на голове Беверли Джин никогда не заживет до конца.
Но здесь случилось и немало хорошего. Мы с Касом. Братья и сестры. То, как мы помогали и защищали друг друга. Смех и мечты.
Любовь. Это место было полно ею.
Я буду помнить лучшие моменты.
Набрав букет полевых цветов, я опускаю его туда, где раньше находилось крыльцо.
Цветы для Милли, Генри, Сэмюеля, Беверли Джин и Карлы.
Цветы для Томаса и Каспиана.
Для Пайпер. Для Джессики.
Цветы для меня.
– Возвращаемся домой, – говорю я друзьям.
Именно так мы и поступаем.
КОНЕЦ
