Дочь Дома - [36]

— Понимает ли это Джонни?

— Он понимает, что для меня невозможно выйти за него замуж, пока жива Ирэн. Что касается до сожительства с ним… У него есть опыт, насколько долго это длится.

Она встала, медленно отодвинув стул, подошла к окну. Улица внизу была тиха… Утром и в течение дня на ней всегда было мало движения. Оживление наступало лишь после шести часов вечера, когда начинали скапливаться группами по две-три проезжавшие машины. От реки поплыл голос Биг-Бена, отбивавшего десять. Она крепко сжала штору.

— Прости меня, Том, — сказала она, — я знала, что люблю Джонни, когда обещала выйти за тебя. Я не надеюсь на твое прощение. Единственное, что мне осталось, — это рассказать тебе сейчас всю правду, а потом пойти к отцу и объявить ему, что мы не поженимся.

Он долго молчал и не двигался. Мора вслушивалась в тишину и ждала, что он заговорит.

До того, как она сказала Тому, что все было кончено, у нее еще оставалась фантастическая, глупая надежда. Но теперь она была мертва. Вот во что обошлось ей это утро в Остенде — Том и Джонни, оба отброшены вместе и быстро. Интересно, думала она, сколько будет длиться эта боль?

Наконец, она услыхала звук движения стула по полу. Том подошел и встал рядом с ней. Она повернулась к нему лицом.

— Мора, — сказал он, — ты помнишь, я как-то рассказывал тебе о девушке, которую любил, об итальянке, Джине?

— Да.

— Ты должна понимать одно: в том, что ты полюбила Джонни, нет ничего из ряда вон выходящего. Я чувствовал то же к Джине. Не было ничего, чего бы я ни сделал, если бы она пожелала. Я остался бы в Италии, отбросив любые честолюбивые мечты, любую другую любовь ради нее. Твои переживания — не новость, Мора, хотя и довольно редки. Не многие люди любят так, что исключают все иное, и даже ты не преуспела в этом. Ты не преуспела, и вот ты снова здесь и отбрасываешь всю свою будущую жизнь в тщетной компенсации за это невезенье.

— Невезенье?

— Невезенье, — сказал он, — когда ты, любя его, не можешь выйти за него замуж. Невезенье Джины, убитой во Флоренции. Она мертва, Мора. Пойми, что он настолько же потерян для тебя, как если бы он тоже умер.

— Том!

— Тебе надо привыкнуть к этому взгляду. Он ведь уехал. Ты никогда больше не сможешь заполучить его.

Она молчала. Ощущая напряженную боль в горле, она отвернулась от него. Но он схватил ее за руку, повернул к себе:

— Мора, почему бы нам не продолжать все по-старому?

Она хотела ответить, но слова застряли у нее в горле.

— Если ты поедешь со мной в Ратбег… Если ты выйдешь за меня, то забудешь его. Время излечивает людские трагедии. И я понимаю это. Я не буду насильно заставлять тебя забыть его. Или ругать за то, что не забываешь. Это твой шанс обрести душевный покой.

— Является ли покой всем, на что можно надеяться, выходя замуж? Нет ли чего-нибудь еще?

— Было бы кое-что еще, если бы ты вышла замуж за Джонни. Но тебе нельзя получить его, Мора. А без него единственное, на что ты можешь надеяться, — это покой.

Она сказала со страстью:

— Но, Том, почему? Почему все это? Почему ты продолжаешь предлагать мне потерянные шансы? Я была неверна тебе. Я нарушила обещания. Откуда ты знаешь, что я не сделаю этого снова?

— Потому что, — сказал он, — ты похожа на меня. Ты способна любить так один раз в жизни. Этого не случится снова.

Она вдруг протянула руки и схватила его за рукава халата. Мора крепко сжала пальцами ткань и подтянула вплотную к себе. Как будто знала, как будто ждала этого момента, когда между ними исчезнут все барьеры. Они принудили друг друга к открытию, от которого никогда не смогут убежать.

— Скажи мне, Том, правду, что ты чувствуешь ко мне. Мне не нужна полуправда — важно, чтобы я знала все.

С любовью и легкой нежностью он положил руки на ее плечи. Это было выражение сочувствия. Это была жалость к ней.

— Ты же знаешь, что я не люблю тебя, — сказал он. — Или люблю не так, как я любил Джину. Но если существует какой-то иной род любви, она твоя. Ты всегда знала это, Мора. Но я эгоист по отношению к тебе… Мне нужно все, что ты должна принести нашему браку. Мы так хорошо подходим друг другу — ты и я. Ты мне очень нравишься… Мне нравится беседовать с тобой. И я восхищаюсь тобой, потому что ты изящна, владеешь собой и обладаешь изрядной мудростью. И когда ты вернулась из коттеджа в конце прошлого лета, — ты изменилась. Я не мог понять, что с тобой произошло… Я не знал о Джонни… Но ты утратила свое высокомерие… Ты всегда была немного чопорной и слишком поглощенной своей собственной жизнью. Но внезапно ты как бы спустилась на землю и больше не возражала против приземленности всех остальных. И если твое сердце разбито из-за Джонни, это научит тебя любить других. Ты дочь Десмонда, а он отнимал слишком большую часть твоей жизни. У тебя не было времени или терпения, как у него, на обыденность и простоту людей. Ты не понимала их. Было приятно видеть изменение в тебе. Я давно знал, что мы поженимся. Но когда ты вернулась, мне внезапно представилась наша совместная жизнь, какой она будет в Ратбеге, и… Она была вполне сносной. Она все еще сносная, — сказал он.

— Все еще… Даже сейчас?