Дочь доктора Фу Манчи. Невеста доктора Фу Манчи. Глаза доктора Фу Манчи - [13]

В дальнем углу в нижней части стены виднелось квадратное отверстие. Я предположил, что оно может вести в переднюю комнату — так иногда бывает в египетских захоронениях. В склепе решительно ничего не было, кроме каменного саркофага; его тяжелую крышку кто-то аккуратно снял и положил на пол. Внутри я увидел совершенно обычный деревянный футляр, в котором, по всей видимости, лежала мумия. Я говорю: «по всей видимости», потому что с него крышку не сняли, и это меня поразило. Либо футляр с мумией оказался самым малоценным предметом в склепе, а все остальное уже утащили, либо ворам что-то помешало в самый момент их триумфа.

Я как сейчас вижу эту сцену. Али, стоящий неподвижно будто статуя, высоко поднял фонарь; туманная фигура Веймаута у одного конца саркофага, и я, лицом к нему, у другого; черные обезьяны, непрерывным потоком марширующие вокруг нас. И в эту неподвижную картину, замершую в таинственной глубине египетской гробницы, внезапно вторгся жуткий звук…

— Что это? — прошептал Веймаут.

Мы стояли, напряженно вслушиваясь, доведенные до той грани состояния рассудка, когда самый здравомыслящий человек начинает верить в привидения.

Звук приближался.

Теперь стало понятно, что это чьи-то тихие, крадущиеся шаги.

Веймаут пришел в себя первым.

— Быстро! — шепнул он, махнув рукой в сторону квадратного проема в углу. — Вон в ту дыру! И тихо! Чтобы ни звука…

Вслед за Али мы пересекли склеп, и наш проводник исчез в отверстии. Лишь неясный, призрачный свет его фонаря освещал теперь помещение.

— Вперед! — нетерпеливо скомандовал Веймаут.

Я присел и тихо скользнул в дыру. Суперинтендант последовал за мной.

Али что-то быстро проговорил по-арабски.

— Накрой фонарь! — свирепо прошептал Веймаут. — И молчи!

Али чем-то прикрыл фонарь, и мы оказались в абсолютной темноте.

Араб снова что-то прошептал.

— Да замолчи же ты! — цыкнул на него Веймаут.

Али Махмуд затих. Он был одним из самых храбрых людей, каких я когда-либо встречал, но сейчас, судя по голосу, буквально трясся от страха. В какой-то степени я догадывался, что он хотел сказать, и это пугало меня еще больше.

Шорох шагов смолк. Воздух был до невозможности спертым, как обычно в подобных местах. Я встал на колени и осторожно выглянул в надежде что-нибудь увидеть, если таинственный пришелец догадался прихватить с собой фонарь.

Тяжелое дыхание у меня над ухом подсказало, что Веймаут последовал моему примеру. У меня не было ни малейшего представления о размерах нашего убежища.

Мягкие, осторожные шаги послышались снова.

— Он уже совсем рядом, — прошептал суперинтендант. — Не шевелитесь!

Воцарилась абсолютная тишина. Я слышал, как тикают часы у меня на запястье. Прошла еще минута.

Затем забрезжил рассеянный свет, озарив решетку входа с проломом внизу. Еще минуту спустя он усилился, и я понял, что пришелец пользуется электрическим фонарем. Странно, но это открытие принесло мне некоторое облегчение. Бог знает, чего я ожидал, но мысль, что таинственный гость не чурается достижений современной науки, рассеяла суеверные страхи.

Дыхание Веймаута стало совсем неслышным.

В проеме появилась фигура. На пол упал веер ослепительно-белого света.

Пришелец наклонился и пролез в пролом. По характерной легкой походке и черному свободному одеянию я понял, что передо мной арабская женщина. В руке она действительно держала карманный фонарик. Однако в данный момент сама рука заинтересовала меня куда больше.

Она была тонка, изящна и выхолена в праздности, эта незабываемая рука, исполненная совершенной и потому даже какой-то отталкивающей прелести, с покрытыми ярким лаком ногтями изысканной формы, с длинным большим пальцем, нежная и вместе с тем жестокая, как бархатная лапа тигрицы.

Я почувствовал, как дыхание мое невольно учащается. Пальцы Веймаута сжали мое плечо.

Видел ли он то же, что и я? Понял ли он?

Женщина бесшумно двинулась к саркофагу. На ногах у нее были мягкие, свободные туфли, обнажающие лодыжки — столь же совершенные, будто выточенные из слоновой кости, строгой и вместе с тем чувственной, как и рука, формы.

К сожалению, площадь нашего обзора была ограничена, и в следующую секунду таинственная гостья исчезла из виду — только по теням, отбрасываемым фонарем, я мог догадываться о ее движениях. Мне показалось, что она наклонилась к саркофагу, но крышку футляра, судя по всему, поднимать не стала.

Внезапно свет стал еще ярче. Она вплотную приблизилась к нашему укрытию. Яркий луч упал буквально в нескольких дюймах от моих колен, осветив каменный пол. Лишь по счастливой случайности он не задел никого из нас.

Затем луч вернулся обратно к каменной решетке, и я снова рискнул выглянуть. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как женская фигура наклонилась и исчезла в тоннеле. Я услышал, как осыпались под ее ногами мелкие камешки, когда она двинулась в обратный путь. Услышал, как над самым моим ухом перевел дыхание Веймаут. Звук шагов становился все тише и тише и наконец затих совсем.

— Тихо! — прошептал суперинтендант. — Не двигайтесь, пока я не скажу.

Ноги у меня затекли, но я замер в прежнем неудобном положении, все еще напряженно прислушиваясь. Абсолютная тишина…